И в первый же день изрядно навеселе она предложила полететь в Сочи. Сказано-сделано, и вот мы уже в самолёте, который приземляется в Адлере, и мы движемся в Дагомыс в известный интуристовский отель «Жемчужина», где заселились в номере на 15-м этаже с видом на море. Но заниматься в нём любовью показалось моей милой Веронике темой пошлой и банальной. И в этот первый вечер, ещё не дойдя до моря, мы загрузились в бассейн, на который, как оказалось, выходят окна отельного ресторана «Хрустальный». Там в воде такой небольшой островок и, якобы укрывшись за ним, мы стали предаваться откровенным ласкам. Купальщиков было совсем немного, наверное, кроме нас ещё три пары, поскольку время было ужинать. И нас оттуда прогнали охранники. Моя милая вовсе не огорчилась и сардонически гоготала во весь свой наглый приемистый ротик.

Окна ресторана, которые выходили на бассейн, были зеркальные, и того, что происходило внутри мы, естественно, видеть на могли. А дальше, если смотреть направо вглубь, за зеркальными были черные окна, а перед ними какие-то тропические расфуфыренные кустики с цветами. Эти черные окна казались снаружи абсолютно непроницаемыми.

– Нам туда, – показала заводная Вероника и потянула меня за собой. Я упирался, но, впрочем, не слишком. И там за этими довольно жиденькими кустиками она стянула с себя трусики купальника и нагнулась, повернувшись к черным окнам передом, а ко мне, как капризная избушка на курьих ножках, своим волнующим задом. И ножки-то у девушки совсем не курьи, а наоборот: стройные, крепкие и юные. Папуасы Новой Гвинеи запекли бы и сожрали такие сладкие бёдрышки с огромным удовольствием, как высший деликатес.

Повернулась и стоит в полной, так сказать, боевой готовности. Зад слегка подрагивает от вожделения, картина невыносимо прекрасная. А у восемнадцатилетних девиц, если вы помните, но, впрочем, не у всех, бывает такая каучуковая плоть под кожей, звонкая и упругая и стреляет электричеством. Шлепнешь, и гудит, как барабан, но потом со временем и невзгодами всё это блаженство немного вянет и теряет былую ореховую ядрёность. Вот и у минской красотки была как раз такая юная и крепкая, как орех.

Я этого совсем не хочу, но получается слегка похоже на эротический роман! Ну, да ладно, продолжу… Крепко ухватившись за такой великолепный тыл, я приступил к делу, изредка переводя масленый взгляд с бархатной спины подружки на всё те же черные окна. Поскольку я был раззадорен ещё в бассейне, высшая точка блаженства наступила довольно быстро. Мы удовлетворенно поцеловались и побрели на переход над железнодорожными путями к лифту, спустившему нас на дагомысский пляж.

Утром мы пришли на завтрак в ресторан «Жемчужины». Он назывался, по-моему, «Хрустальный» и выходил зеркальными окнами на бассейн. Посмотрев левее, я увидел подозрительно знакомые тропические кусты. Оказывается, вчерашние черные окна тоже односторонне прозрачные и напротив в зале находится примерно с десяток столиков для гостей. Я подбежал к официанту чтобы спросить, не работал ли он вчера, и он ответил, что да, работал, как и почти весь персонал.

Так получилось, что вчера прокурор Сочи второй день праздновал свой юбилей вместе с изрядным количеством гостей, и перед черными окнами на месте отдельных столиков был накрыт праздничный в форме буквы «П», и за ним гордо восседал именинник. На сцене играла живая кавергруппа, гости, изрядно навеселе, только что закончили очередной танцевальный блок и расселись по местам, чтобы чествовать начальника. За столом были и пожилые люди, и нарядные дети. А тут как раз мы со своей легкой порнозарисовкой. Охранники побежали было нас растаскивать, но хозяин вечеринки барским движением руки остановил их.

– Это добрый знак судьбы, – провозгласил прокурор, подняв очередной тост. – Мне как раз стукнуло пятьдесят, но я крепок умом и телом и сейчас, глядя в окно, задумал родить сына, очередного наследника! А не выйдет сын, так и дочку, папкину радость. Так выпьем же за наше прекрасное Черное море, и за наш любимый город Сочи! Это город, где на наших глазах делают красивых и здоровых людей! Сказано: плодитесь и размножайтесь. Ура!

Гости засмеялись и дружно выпили. Девочка с огромным голубым бантом на голове за столом стала громко приставать к маме:

– За что это дядя обижает тётю? Она, наверное, плохо себя вела и много денег потратила?

– Очень даже может быть, – согласилась мама, возможно готовая поменяться с тётей местами. «Быть плохой, досыта нашопиться и получить такое наказание – вот это жизнь», – замечталась она про себя.

– Вот я, когда вырасту, буду себя хорошо вести!

– Это вряд ли, – философски изрёк тепленький папа, и все рассмеялись.

Вообще в ресторане творилось заметное оживление, отдыхающие из правой стороны зала бросили ужинать и потянулись к сцене, якобы для танцев, но, чтобы лучше увидеть движение за кустами. Но тут мы кончили наш маленький спектакль, и ужинающие разочарованно потекли обратно к своим местам, перейдя от зрелищ к хлебу. Вечер продолжился. В общем, нужно было собирать деньги за билеты, жаль мы этого не знали.

Я стоял пунцовый от стыда, представляя, как нелепо выглядел, дрыгая телом и при этом пристально вглядываясь в черные глазницы окон. Моя спутница беспардонно хихикала.

Когда несколько лет назад я снова поселился в Сочи в «Жемчужине», оказалось, что пространство перед бассейном несколько перестроено, и вместо знакомых кустов наставлены шезлонги, а за ними теперь аптека и магазин пляжных товаров, так что новому поколению будет непросто пойти нашей нелепой дорогой.

Читатель: Это реально смешно. Феерично даже. Но ответь мне на прямой вопрос.

Хорошо.

Читатель: Почему ты назвал роман «Герой 90-х»? Я читал-читал и подумал: вроде ты не ореховский Сильвестр и не Уралмашевский Хабаров и не хитрец Березовский, в конце концов. Какой же ты «герой»?

Отвечу. Для меня перечисленные тобой персонажи – не слишком хорошие люди. Да, имена, безусловно, громкие, да, они создатели империй и притчи во языцех. Они, не задумываясь, шли по головам, и за ними текли реки крови. Красота, правда?

Читатель:…