Федор Красиков внимательно смотрел за проходящими в Санкт-Петербург судами: работа у него была такая. Каждое судно, подходящее с моря к Котлину, останавливалось, на него высаживалась команда солдат под командой караульного офицера, сам Федор проверял судовые документы — и если ничего не вызывало у него подозрений, судно продолжало свой пусть к столице, но уже под руководством крепостного лоцмана. Со времен Петра случилось лишь одно изменение: теперь шкиперов в караулке не держали и караульные не ждали, пока шкипер к форту на шлюпке приплывет, а сами на борт поднимались. Император приказал особо следить за судами аглицкими и французскими, но поди разбери, откуда какой судно идет и что на борту везет — так что проверке подвергались все корабли. А сами солдатики, не привлекая к этому делу офицеров, проверяли даже лодки рыбацкие.

Но «караульциков» Кронштадта перевозимые грузы вообще не интересовали, их, грузы эти, мытари на берегу все проверят — а крепостной гарнизон сейчас следил за тем, чтобы на кораблях никаких пушек не было. Если ты мирный торговец — то иди своей дорогой, а если у тебя на борту хотя бы и раньше имелся даже фальконет, то тут уж изволь доказать, что судно твое ныне не вооружено и никаких подлостей от тебя ждать не надо. Однако основным назначением «морского караула» было все же распределение судов между причалами порта: иногда их столько в город набегало, что им и причалить было негде, и чтобы в Неве не устраивать заторы, еще у Котлина их распределяли по свободным причалам — а если таковых не было, то просто задерживали на внешнем рейде. И как раз сегодня все городские причалы были заняты, так что Федор больше раздумывал над тем, куда поставить появившиеся на горизонте суда. И эти мысли отвлекли его от наблюдения за морем — так что он снова повернул свой взор на запад только после удивленного крика караульного солдатика:

— Нет, ты глянь, как летит-то!

Федор сам с огромным удивлением смотрел на изрядно наклонившийся кораблик, идущий с одними латинскими парусами с просто невероятной скоростью: ветер-то дул с берега и любой иной корабль с того момента, как караульные паруса замечали до острова доходил хорошо если за пару часов — а этот был уже не далее чем в миле. И останавливаться явно не собирался, так что Федор отдал приказ дать предупредительный выстрел из пушки. Команда пушкарей была натренирована, пушка стояла заряженной — но когда прозвучал выстрел, до судна оставалось как бы не меньше полумили…

Но на выстрел на корабле отреагировали, Паруса все как-то разом спустили (и Федор вообще не понял, как они это так быстро сделали) — правда, на скорость судна это вроде и не повлияло. Или оно разогналось так, что полмили до форта без парусов протии смогло. А затем судно — вообще без единого паруса и без весел — подошло к причалу, но не причалило, а вышедший на палубе какой-то человек проорал в трубу (громко так проорал): «Какого черта вы из пушки стреляете, так же людей напугать можно!»

Федор Красиков не услышал, что ответил дежуривший у причала солдат. А вот слова человека с корабля он расслышал более чем хорошо:

— Вызови мне суда дежурного старшего офицера! Бегом!

Ждать солдата Федор не стал, сам спустился на причал — не по требованию неизвестно кого, а, скорее, из любопытства: на суденышке размеров крайне невеликих мачта стояла как бы не выше адмиралтейского шпица. И ванты на суденышке отсутствовали, так что понять, как наверх матросы поднимаются, было бы интересно…

— Вы почему не соизволили остановиться в виду форта? — первым делом поинтересовался Красиков и единственного стоящего на палубе человека в странном камзоле. По-русски поинтересовался, ведь хотя судно было явно иностранным (Федор Иванович сразу увидел сияющие золотом буквы на носу судна, явно его название обозначающие, но орал-то этот человек на солдата именно на русском языке).

— Допустим, я вообще первый раз слышу о том, что у форта судам останавливаться положено, но из пушки-то зачем палить? Могли бы флагом, например, помахать или еще что. А если бы я в ответ на выстрел ваш форт просто снес?

— Интересно, чем бы вы его снесли? — искренне удивился капитан артиллерии, не видя на палубе вообще никаких признаков оружия.

Из двери в задней части надстройки вышел еще какой-то человек в черной одежде и что-то спросил на незнакомом языке. Первый — молодой еще парень — ему что-то ответил, а затем снова повернулся к Федору:

— Значит так, мы здесь представляем посольство Уругвая и Аргентины, и вы посольское судно вообще задерживать права не имеете. Так что идите и занимайтесь своими делами, а мы дальше поплывем, побыстрее все же на берег сойдем. А то, знаете ли, полтора месяца в море болтаться грустновато.

— Подождите, пока лоцман не придет. Но ждать придется долго, сейчас все причалы в порту заняты.

— А зачем нам лоцман? И, мне кажется, что Дворцовый причал точно свободен…

— Иностранным судам приказано швартоваться только в торговом порту.

— Парень, ты уши-то протри! Тебе русским языком говорят: здесь, на яхте, посольства двух государств, Аргентины и Восточной Республики Уругвай, так что к торговцам мы отношения не имеем.

— Как вы смеете! Я капитан…

— А я — адмирал флота.

— Но по уставу без караула…

— Та в форте единственный сейчас офицер?

— Нет, я дежурный…

— Значит так: у тебя есть пять минут. Назначаешь другого офицера дежурным… а солдаты у тебя — это караульные?

— Да.

— Грузишь ко мне на борт десяток солдат — они как раз яхту покараулят пока ты меня отведешь к вашему генерал-губернатору. Ведь негоже посольству на яхте ютиться, надеюсь, что… кто сейчас генерал-губернатором здесь работает?