Из тонны сланца получалось примерно двести двадцать килограммов смолы, после ее повторной перегонки удавалось уловить килограммов семьдесят жидкости, в принципе уже годной для использования в керосиновой лампе. То есть она горела, и горела ярко — однако воняла лампа при этом ужасно. И я очень хорошо знал, чем она воняет — это знал каждый советский человек, хоть раз прошедший по железной дороге с деревянными шпалами, так как запах креозота забыть невозможно.

Так что дальше началась «прикладная химия» из курсе средней школы. Фенол (и феноляты) хоть плохо, но в воде растворяются — однако растворяются они все же хреново: мне с помощью водоочистки удалось получить примерно поллитра не особо вонючего керосина где-то дня за три напряженной работы по взбалтыванию бутылей. И хотя бутылки тряс не я, до меня дошло, что таким образом продукт в промышленных масштабах получить не выйдет. Зато повторная перегонка продукта с отсеканием примерно трети остатка дала очень даже удовлетворяющий меня результат, а повторение этой процедуры показало (уже в первых числах декабря), что из тонны сланца довольно легко получить полсотни литров очень даже приличного… нет, все же не керосина, но топлива для керосиновой лампы.

И после этого завод, наконец, заработал — а в Данциге открылась русская императорская лавка по официальным названием «Русский торговый дом», в котором продавались керосиновые лампы и продукт сланцевого завода (в розлив). То есть можно было этот керосин и в жестяной круглой канистрочке купить, и за канистру с покупателя еще рубль серебром брали — но так как пятилитровая канистра стоила самую малость дешевле ее содержимого, народ все же предпочитал брать товар в свою тару. Но — предпочитал: качество производимого светанемцы оценили необычайно быстро. И, в общем-то, довольно умеренную цену получаемого освещения: литра хватало примерно часов на сорок-пятьдесят горения «стандартной» десятилинейной лампы, а пятилинейная горела уже вдвое дольше (хотя и менее ярко).

Только вот императора беспокоило то, что мощности заводика на Крестовском острове вполне хватало для обеспечения зарубежного спроса (в столице пока пользователей ламп было довольно немного, а на остальной территории страны их и вовсе не было). Впрочем, он и сам прекрасно понимал, что горячку пороть не стоит и рекламу массовую запускать явно рановато, ведь спрос придется удовлетворять — а пока и нечем. Зато очень неплохо получилось удовлетворить любопытство буквально прибежавших в Петербург после открытия лавки в Данциге британцев: я их лично на завод сводил, всё там показал, пожаловался на ленивых мужиков… ну и про патент на лампы намекнуть не забыл: император этим вопросом отдельно обеспокоился и запатентовал керосиновую лампу сразу в десятке стран. То есть везде, докуда успели доехать или доплыть посланные им курьеры…

Курьеры и до Англии добраться успели, и не только курьеры: в Лондоне тоже «императорская лавка» открылась. С небольшим скандалом, но все же у Николая ее открыть получилось. А скандал вышел из-за того, что товар туда на русском корабле доставили. Но в Британии был очень интересный закон, по которому товары иностранного происхождения в Англию могли доставлять исключительно английские же корабли. То есть товары, которые купцы приводили из своих стран, эти купцы имели право и на своих судах доставлять, но товары, в третьих странах производимые, им ввозить запрещалось — а по поводу керосиновых ламп и железных канистр с керосином британцы просто не поверили, что их в России изготовили. Ну не может же совершенно лапотная Россия столь изысканный механический прибор, как регулятор фитиля, изготовить!

И я подумал, что Николай Павлович, пообщавшись со мной некоторое время, заметно осмелел — по крайней мере в отношении англичан: он отправил английскому королю письмо с вопросом, воспринимать ли заявление английской таможни как пьяную выходку оборзевшего чиновника или как намеренное оскорбление Англией государства Российского и его императора. Английский цари (в отличие от меня) знал в совершенстве — и Вильгельм под номером четыре в ответ прислал письмо с извинениями и сообщением, что оборзевший таможенник уже отправлен охранять интересы Британской Империи в Индию…

Мне удалось уговорить императора (Хотя, вполне допускаю, что он сам из меня выудил нужную ему рекомендацию) заложить сланцевую шахту под Сызранью: если керосин пойдет в столицу по Волге, меньше будет вопросом «а откуда он там взялся». Впрочем, на тамошний сланец у меня — в процессе выяснения, куда мы будем зарубежцам пальцем тыкать на карте, объясняя поступления ценного товара по Волге — возник еще один план на будущее, однако пока я его озвучивать не стал.

А озвучил кое-что другое, и вовсе не Николаю. И даже не Бенкендорфу, а вообще широким народным массам. Двадцать пятого декабря озвучил, когда Пастор пришел освящать новенький католический храм, а Серафим — чтобы церковь православная в хвосте у католиков не плелась — пришел освящать храм уже православный. И оба они на пороге этого храма встретились, и даже мирно поговорили о жизни…

За семьсот тысяч полученных от церковных иерархов рублей я всего лишь построил эллинг для яхту. Восточная часть которого представляла из себя православную церковь, западная — католическую, а посередине, отстоящая от обеих «церквей» на пяток метров и огороженная чугунными литыми решетками (чтобы никто руками яхту мою не лапал) стояла на специально изготовленном стапеле «Virgen Maria». Но так она там стояла, что все, начиная с палубы яхты — то есть всб ее наружную роспись — было хорошо видно почти с любого места обеих храмов. Ну а чтобы попы друг другу особо не мешали в процессе чтения проповедей и молитв, большая часть пространства между храмами была закрыта тяжелыми бархатными шторами, практически полностью перекрывающими звук, доносящийся из соседнего зала.

А еще говорят, что программисту в девятнадцатом веке работы не найдется. Нагло врут! Я, спины буквально не разгибая, три месяца провел за компом, отлаживая очень непростые программы. Но зато когда священники приступили к таинству освящения церквей своих…

Прозрачный телевизор — он прозрачный когда выключен, а когда на него подается изображение, то он становится не очень-то и прозрачным. Ну да, картинку можно с двух сторон смотреть… но если к вопросу подойти с должным тщанием (и знанием, как управлять компьютерной графикой), то вполне возможно ненужную часть изображения «не засвечивать». И в полумраке церквей, освещенных лишь многочисленными свечами (окна ведь еще не были доделаны, а потому временно закрыты дощатыми ставнями) над кормой яхты собравшемуся народу явилась пресвятая дева.