– Мне очень нужна информация, Виола. И я готов вам помочь. Что вас ждёт теперь? Приют сгорел, работы у вас нет, дома нет, образования достойного тоже нет. Что вы будете делать? Маленьких воспитанниц, безусловно, пристроят в новый приют, но вы-то уже взрослая. До совершеннолетия осталось всего ничего, считай, один месяц. Вы окажетесь на улице. Не самая радужная перспектива для юной и красивой девушки. Я готов заплатить за сведения об Аливетте. Дорого заплатить. Устроить вас на работу, оказать протекцию, подыскать жильё.

Деньги мне, конечно, безумно нужны. И гайрон во всём прав. Но я не могла. Поэтому молчала, стиснув челюсти, и старалась не смотреть на него.

– Не хотите? Жаль… Вы же понимаете, что в ваших руках судьба целого острова? Проклятого острова, принадлежащего Аливетте. Я не хочу причинять ей вред, только найти и защитить. Подумайте обо всех людях, которые останутся проклятыми, если с вашей подругой случится что-то плохое!

Я прикрыла веки и постаралась не слушать вкрадчивый голос дознавателя. Аля знает, что делает. А я обязана сохранить её тайны.

– Было бы гораздо проще, если бы вы согласились. Потому что мне действительно нужно найти вашу подругу, а делать вам больно или плохо я не хочу. Но вы не оставляете мне выбора…

Вот мы и перешли к завуалированным угрозам. Руки похолодели, я вся съёжилась, даже пальчики на ногах непроизвольно поджались. Но я не проронила ни звука.

– Знаете, Виола, я ужасно устал, – вдруг сказал дознаватель, расстегнул форменный мундир, снял его и небрежно бросил на постель.

Он пересел с кровати на пол, устроился прямо у моих ног, горячими пальцами взял мои руки и повернул их ладонями вверх, а затем уткнулся в них лицом и с наслаждением потёрся щетиной.

Я в ужасе уставилась на него. Что он творит? Он не должен меня трогать… вот так! Он должен орать, пытать, угрожать и ломать. Или что там делают королевские дознаватели?

– Вы чудесно пахнете. По-настоящему чудесно. И даже страх у вас не кислый, а немного пряный. А я так устал копаться в этом дерьме, Виола. Вы думаете, что я ищу Аливетту, чтобы ей навредить? Ерунда. Я ищу её, чтобы защитить. Её могут использовать или убить.

«Ну да, а вы переживаете, что это сделают другие, прежде чем это успеет сделать корона», – сказал внутренний голос.

– Она наверняка боялась, что её насильно выдадут замуж и избавятся от неё, как только она родит наследника? Это глупости, Виола, я вам как гайрон говорю. Как любая другая гайрона, Аливетта гарантированно сможет зачать только от своей пары. А пара, пусть и одобренная короной, не даст её в обиду. Возможно, взгляды одобренного для неё гайрона будут отличаться от принятых в её семье, но это не значит, что он захочет причинить ей вред. Вы же знаете, что мы обычно формируем пары только один, максимум два раза в жизни? И очень ценим своих женщин, так что ничего ей не угрожает…

Аливетта так не считала. Видимо, понятие «вреда» у них с зайтаном[2] дознавателем разнилось. В приюте нам тоже всегда говорили, что не причиняют вреда. «Скажите спасибо, что вас не секут, как в других заведениях», – ядовито цедила директриса. Возможно, и стоило сказать спасибо, но у меня как-то язык не поворачивался.

– Кажется, я забыл представиться. Меня зовут Аршес, – он снова потёрся лицом о мои ладони и посмотрел в глаза. – Виола, прошу вас, не молчите…

Как и все гайроны, дознаватель был скуласт, высок и широкоплеч. Я не знала, красив ли он по сравнению с другими мужчинами, потому что последний раз видела мужчину так близко ещё в детстве. В приюте общение с противоположным полом было строжайше запрещено. И теперь под взглядом зайтана дознавателя я испытывала волнение, страх и в то же время… предвкушение?

От его прикосновений по телу ползло странное томление и тепло, а сердце вдруг затрепетало и стало биться в каком-то рваном ритме. Кожа у гайрона на лице была горячая и гладкая, а щетина – довольно мягкая. Я украдкой провела пальцем по точёной скуле. Почему-то это оказалось приятно.

– Вы знаете, что такие насыщенно-карие глаза, как у вас, бывают только у чистокровных людей? Если бы у вас в предках отметился хоть один гайрон, то глаза были бы светлыми. В крайнем случае – ореховыми.

Я окончательно растерялась. Это не допрос, это какое-то издевательство! Горячая рука скользнула под подол ойхала[3] и погладила мою ногу. Оторопев, я вытаращилась на зайтана сумасшедшего. Вот кто так пытает?! Мне вообще-то приятно! Как его не уволили ещё с таким подходом? Представив, как дознаватель в такой манере ластится к нашей пожилой директрисе, я нервно задрожала, сдерживая истерический смех. Аля бы оценила!

– Виола, милая, вы очень напряжены и, кажется, замёрзли. А я знаю отличный способ расслабиться и согреться, – гайрон пружинисто поднялся с пола, одной рукой сплёл аркан портала, а другой потянул меня внутрь.

Я испуганно вцепилась в край кровати и воскликнула:

– Вы не имеете права!

– Что вы, Виола, я имею право на всё, что угодно. Видите ли, милая, я не просто дознаватель, а королевский дознаватель с неограниченными полномочиями, единственный в Аберрии. Так что если я чувствую, что наш разговор лучше сложится в другом месте, то я имею все права вас туда отвести.