Антара даже воздухом подавилась, настолько невероятным было это предположение.

– С ума сошел? Дался мне твой принц!

– Ага, принц не дался. Стало быть, ты за Орвиком туда притащилась? И что он тебе сделал?

Горло перехватило. Почему же это оказалось так мучительно?.. Она хотела послать мальчишку к бесам, а там хоть в подвалы, хоть в пекло – видит небо, она бы так и сделала! Но колени вдруг стали ватными, и пришлось опуститься прямо на землю, облокотиться о глухую стену какой-то лавчонки. Рик присел перед ней на корточки, заглянул в глаза.

– Эй, ты чего? Так, только в обморок не надо, а? Ты ж не из благородных! Давай, рассказывай. Сначала.

И она принялась рассказывать – вот так вот запросто, неожиданно для себя самой. С самого-самого начала, все то, что никому б и под пытками не выдала, – то и дело сбиваясь и беспомощно глядя по сторонам в поисках нужных слов, дивясь тому, как все это нелепо звучит со стороны. О том, что выросла в Аннее, что несладко жилось под властью нового барона. Отца и брата забрали в гарнизон, где они и погибли во время какой-то стычки с соседями, Антаре тогда исполнилось четырнадцать. Помнится, сын кузнеца ей внимание оказывал, мама так радовалась, думала, пройдет несколько лет, и сыграют они свадьбу. Антара и сама так думала. А что, хороший человек, не обижал бы. Были б у них дом, детки и все то, что добрым людям полагается. А вышло иначе…

Зимой это случилось, выбралась за дровами к лесу: мать уже тогда болеть начала, печь топить приходилось часто. Мужчин в доме не осталось, приходилось самой. Топор, как назло, то и дело с деревянной рукоятки слететь норовил: руки не дошли забить новый клинышек. Коченели пальцы. Она тогда и не сообразила, откуда возник юноша с пепельно-русыми волосами: услышала конскую поступь, обернулась, и вот он стоит – тонкий, бледный, светлоглазый, словно какой-то сказочный дух в зимнем лесу. Он не представился, но что ж она, так не узнает баронского сына? Испугалась тогда страшно, смутилась, а он вдруг расстегнул фибулу, снял плащ с волчьей опушкой и набросил ей на плечи.

– Вы замерзли, позвольте я помогу. Где вы живете?

Антара что-то отвечала, наверно, но собственные слова совсем не запомнились, только его. Она до сих пор в точности помнила все, что он сказал ей – и тогда, и после. Да что слова? Каждый взгляд его, каждое движение бровей… Наверно, девушка попыталась отказаться: как можно просить баронета возиться с крестьянским хозяйством?! Только он возражений не слушал, забрал у замершей Антары топор и принялся за работу. А как он ловко управлялся! Целое дерево, поваленное ветром, в раз на дрова изрубил! И ничего у него не слетало при этом… Надо же, а ладони узкие, изящные, в жизни не скажешь, что с крестьянской утварью в ладу! Антара сначала под руку лезла, помочь пыталась, но он управлялся сам, и крестьянке оставалось только смотреть на его профиль – изящный, без единого изъяна, даже глаза слепило – и кутаться в плащ, пропахший дымом и лесом. Вечно бы так стоять, но короткий зимний день отгорал, и баронет принялся крепить вязанки дров к седлу тонконогого коня – верхового, совсем не предназначенного для подобных дел.

Они дошли до калитки, и баронет рассеяно кивнул в ответ на ее сбивчивую благодарность, принял протянутый плащ – всего на полмгновения их руки соприкоснулись, и видит небо, Антара не променяла бы этот миг и на сотню лет. Баронет вскочил в седло, а она долго еще смотрела ему вслед, молясь всем богам, чтобы он хоть раз обернулся. Было щемяще хорошо и одновременно мучительно страшно. Страшно от мысли, что не будет теперь свадьбы с кузнецовым сыном. И ни с кем другим не будет. Потому что ни на кого и никогда уже она не посмотрит так, как на этого человека, и никогда не вытравится из памяти резной точеный профиль.

Она стала приходить в казармы при замке – там знали ее отца и брата, а сама девушка иногда продавала молоко. Смотрела издалека на баронских сыновей, и точно знала теперь, что зовут юношу, встреченного ею в лесу, Орвиком Аннеем. Антара в толк не могла взять, отчего многие путают их с братом – как можно, они же совсем разные! И взгляд другой, и походка… Она смотрела за их тренировками и всякий раз мечтала, чтоб вот именно сегодня Орвик одержал победу. Только выигрывал все больше Тэйм. Время шло, умерла мать в траурную зиму, женился на мельниковой дочери сын кузнеца.

Жизнь в Аннее не способствовала наивности, Антара прекрасно все понимала: нет у крестьянки шансов на взаимность господина. Впрочем, если б даже просто так, без взаимности, без благословения богов, на одну ночь – она пошла бы. Видит небо, с ним бы пошла! Только, в отличие от брата, Орвик Анней не интересовался интрижками с челядью, и она смирилась. Привыкла смотреть издалека и любить молча. Антара жила небогато, много приходилось работать, но соседи помогали, да и от родителей кое-какое добро осталось. И так бы продолжалось, наверно, если б не страшный случай у старого колодца.

Тот, кто лицом так похож был на самого дорогого ей человека, надвигался на Антару, протягивал руки… Ее мутило тогда от безумного, пустого взгляда Тэйма Аннея и от собственного отчаянного страха. А потом поединок двух братьев, ее собственная безумная выходка, короткий разговор с Орвиком… Виком. Второй раз в жизни он заговорил с Антарой, и видит небо, это стоило пережитого кошмара! Вернее, так девушке казалось, пока она еще не узнала, какую цену придется заплатить. И кто будет расплачиваться.