– Интересно, а чем япошки питаются? – спросил закончивший с основными блюдами Илья.

– Это мы скоро узнаем, – ухмыльнулся Тимофей, достал из висящей на поясе сумки-планшета бумажку и показал генералу.

– Ох уж эти операции КГБ, – горько вздохнул тот. – Вань, организуй звонок министру обороны, – попросил «повара». – Через полторы минуты.

– Есть, – оставив чайный бак на столе, тот убежал к расположенной в двух десятках метров от нас «буханке» со спутниковой тарелкой на крыше.

– Политической важности дело, товарищ генерал, – без малейшей вины в голосе переложил ответственность Тимофей.

– У меня прямой запрет его, – указал на меня Ласточкин. – В тыл противника пускать.

Вот оно что! То-то все наши операции только на подконтрольной нам территории проходили.

– На ЛБС тоже не рекомендуется, но мы же пойдем, – заметил КГБшник.

– «Не рекомендуется» и «запрещено» – это разное, – резонно парировал Ласточкин и пошел к машине связи.

– Знаешь, че такое «ЛБС»? – нагнувшись над столом, спросил Илья.

– Линия боевого соприкосновения, – ответил я.

– Знаешь, – расстроенный пацан вернулся к доеданию шоколадки.

Меня больше интересовало другое:

– Бомбу в Киото понесем? – спросил я Тимофея.

– Теракты – не наш метод, – покачал он головой.

– А почему «теракты»? – спросил маленький Рембо. – Бомбардировщики по Киото работают и ничо, а пронести нельзя?

И ведь действительно – какая разница?

– У тебя же по политической «отлично»? – подозрительно прищурился на пацана КГБшник.

– Так нам про такое не рассказывали, – развел руками Илья. – А вы из КГБ?

– Из КГБ.

– Круто! – восхитился пацан. – И вы молчали?

– Потому и молчал, – хохотнул тот.

– Я тоже в КГБ хочу, – вздохнул Илья. – Но туда оборотней не берут.

– Сейчас дело доделаем и устрою тебя, – пообещал Тимофей.

– Так нельз… – сообразив, пацан закрыл рот руками.

– Молодец, – похвалил его КГБшник.

Миф и реальность во всех мирах отличаются, но в этом – особенно. Тут к нам вернулся генерал и скомандовал:

– Двухминутная готовность. Да найдется кому убрать, – одернул бросившегося сгребать «посуду» в кучу Илью.

– Виноват! – обрадовался тот и с надеждой посмотрел на Тимофея. – А вы меня точно в КГБ возьмете?

– Если нормативы сдашь.

– На ходу перспективные кадры режут, – вздохнул Ласточкин.

Пацана аж подбросило, на лице отразилось счастье и решимость не ударить в грязь лицом.

– Оперативное командование этой операцией – на полковнике Плетнёве, – скомандовал генерал.

Наконец-то узнал фамилию Тимофея.

– Так точно, – расстался с полномочиями полковник Клюев.

– С богом, – пожелал нам Ласточкин.

Оставив тент, мы под стучащим по каскам дождем пошли к пробою. Временный командующий выдал короткий брифинг:

– Прибудем в пустой подвал пять на двадцать. Готовимся к боевому контакту – может быть ловушка. Илья – тебя не касается.

– Я… – возмутился было пацан, одумался и перевесил автомат обратно с груди за спину. – Есть.

– Огонь открывать по моей команде или ответный, – добавил КГБшник. – Помнишь подвал? – протянул мне руку.

– Помню, – ответил я протащил группу в подвал азиатской многоэтажки.

В помещении стоял развеиваемый лучами из узких окон полумрак. На улице – никого, и это не удивляло: в воздухе стояли грохот взрывов и треск крупнокалиберных очередей. Наши самолеты работают, получается. Напротив пробоя, ощерившись пистолетами, стояло двое взмыленных, закопченных азиатских разведчиков. Едва я вышел на грязный бетон пола, они расслабились – узнали. Где остальная часть группы, думаю, лучше не спрашивать.

Тимофей вышел из пробоя с паролем на устах:

– Нивы сжаты.

– Рощи голы, – отозвался правый разведчик и скомандовал напарнику. – Уходим.

Они наклонились, подхватили с пола пару ковров с торчащими из них босыми, явно женскими, ступнями.

– Похищение? – спросил я.

– В подвал Минобороны, быстро, – не стал тратить время на ответ КГБшник.

Переправившись в подвал Министерства обороны, я повторил вопрос.

– На базу, – снова не ответил он, когда разведчики и «груз» попали в руки дежурных вояк.