Шрифт:
Я была не очень-то согласна, но по всему выходило, что от командировки брату не отвертеться, и дракон, которому Эльвар «доверяет как себе», моя единственная… нет, не надежда, но подмога.
Только подмога успела позабыть про вторую важную задачу:
– И с Гамиусом, – напомнила я. – С Гамиусом тоже разобраться.
– Ну да, и с деканом, – неохотно кивнул Джур.
Глава 3
В общежитие я возвращалась не одна – меня провожало братово начальство. Поворот был неожиданным, но я не роптала. Замолчала ровно после того, как мне раскрыли поразительный секрет.
Оказалось, что силовые импульсы угомонились не просто так. У затишья, во время которого ни один из импульсов не поменял траекторию, пугая меня до истерики, была причина:
– Аура дракона временно нейтрализует любые проклятия, – объяснил Джур, одаривая меня очередной улыбкой.
Обычная фраза, но мои щёки вновь поменяли цвет.
Тот факт, что дракон вывел меня из подъезда и, поймав возницу, уселся в коляску рядом со мной, смутил ещё больше. Это в присутствии брата я была смелая, а теперь – нет.
Мне опять вспоминались пальцы, губы и… язык. Язык! Ох, разве ж можно лезть своим языком в рот другого человека? Это негигиенично!
Впрочем, Джур не человек, а крылатый смертоносный ящер в человеческом обличье. Может, у ящеров столь вопиющие поступки в порядке вещей?
Всю дорогу до общежития я размышляла о драконьих традициях. Ящеры живут закрытыми кланами, с простыми смертными не общаются, они практически недосягаемы! Объективно – мы понятия не имеем, что творится у них в головах.
Мы знаем о них даже меньше, чем о мельчайших частицах и микробах, которых начали изучать всего десять лет назад. До вечеринки я и не подозревала, что кто-то из драконов может работать в сфере водонасосных станций. Обычно драконы если и сотрудничают, занимают очень высокие посты.
Хотя в газетах периодически пишут о «тенденции интеграции драконов в наше общество», но… Короче, неважно. Язык важнее. Как и сам тот неоднозначный случай. Зачем Джур так поступил?
Второй вопрос: а был ли поцелуй?
Пока ехали в коляске, у меня имелась возможность уточнить, но я промолчала. Во-первых, постеснялась, во-вторых, Джур молчал, так чего лезть с разговорами? В-третьих, обсуждать поцелуй я посчитала неразумным. Вдруг дракон обидится? А у нас важное совместное дело: нужно спасти меня и, вероятно, страну.
Когда коляска подкатила к территории академии, дракон спросил:
– Сама до корпуса доберёшься?
Идти было близко, и я кивнула.
– А ночь продержишься? В ночное время силовые импульсы проявляются реже.
Такой интересный. А что будет, если скажу «нет»? Пойдёт ночевать ко мне?
– Конечно, продержусь, – ответила я.
Джур улыбнулся и уехал. Лишь очутившись в своей комнате, я сообразила, что мы даже не наметили план действий. Денег на подкуп проклятийщиков мне не дали, по слежке за деканом Гамиусом мы тоже не скоординировались.
И как же?
И где же?
Что вообще делать?
Но у дракона план был, да ещё какой!
Вот как бывает? Живёшь себе, учишься, никого не трогаешь. Не скрываешься, но и лишнего внимания не привлекаешь – а зачем? Внимание – это, конечно, приятно, но я в нём никогда не нуждалась. Все четыре курса моего обучения на общем факультете столичной академии прошли совершенно спокойно.
И тут появился он!
Форс Аритас – самый популярный парень не то что факультета, а всего потока. Статный, высокий, невероятно симпатичный, с гривой пшеничных, частично выгоревших на солнце волос.
Какой-то особой магией не обладает? Ну и что! Зато у Форса есть титул, деньги и столь любимая девчонками беспросветная наглость.
Был период, когда мы с Форсом чуть-чуть, самую малость, друг другу симпатизировали – но только издалека.
Сокурсник никогда не пытался подкатывать и ощутимых знаков внимания не оказывал. Зато сегодня в столовой это чудовище откололось от собственной компании и с наполненным подносом приблизилось к нашему столу.
– Вы же не против? – вальяжно заявил он и, полностью проигнорировав приоткрытый рот Брианны, выпученные глаза Эмилии и моё остолбенение, уселся рядом со мной. Сел, повернул голову и сказал, обращаясь опять-таки ко мне: – Доброе утро, красавица.
Я онемела. Это был шок, густо приправленный одним-единственным вопросом: что происходит?
Онемение начало отступать, и я уже собралась этот самый вопрос выпалить, когда меня накрыло повторно. Просто чем дольше я смотрела на Форса, тем чётче проступали совершенно другие, не характерные для сокурсника черты. Другие глаза, рот, нос, брови – да даже овал лица отличался! А ещё волосы… Я видела то пшеничные, то белоснежные.