Я искренне сказал Вике, что мне нравятся ее белая кофточка (связала бабушка крючком), салатовые брюки (подарила мама на день рождения 9 февраля), белые носочки и голубые сандалии (чуть натирают правую ногу).

Еще Вика пожаловалась мне, что ей не уступают место в метро. Потом она вспомнила о своей ссоре с мамой. Причины ссоры Вика уже не помнила, но ощущение потери контакта и микроразрыва до сих пор не может забыть. Рассказала, что училась до 9-го класса в массовой школе, а потом ее отдали в специнтернат, потому как родители не нашли подходящего варианта для продолжения обучения. В интернате Вику били и обижали. Однажды она не выдержала и вылила себе на руку стакан с кипятком. Злость внешняя обратилась злостью, направленной на саму себя. А вообще, Вика очень любит селедку, но ей ее много нельзя, потому что больные почки, но она все равно ее ест, маленький кусочек – и все, хватит. Да, и еще кока-кола, без нее Вика тоже не видит своей жизни. Ну, и театр, конечно, без него тоже.

В это время в репетиционный зал вошел Никита – большой, высокий человек с выбеленными волосами. Такой русский широкоплечий богатырь. У Никиты синдром Дауна, но в той форме, которая позволяет ему передвигаться самостоятельно. Он хорошо говорит, правда, чуть спотыкается на шипящих звуках. Никита принес в пакете новую картину, которую нарисовал акрилом. Он с гордостью подарил ее своему директору, режиссеру и другу Дмитрию. На картине в духе импрессионистов изображено «Ласточкино гнездо» в Крыму. У Никиты явно есть художественный талант. Ему 31 год. Еще Никита посещает уроки академического вокала. Я подписался на его страничку в Инстаграме, которую Никита сам активно ведет. Там много фото, сделанных в поездках, совместные фото с друзьями. В его статусе ВКонтакте стоит цитата: «Любовь найду тогда, когда она меня найдет». Никита социализирован, открыт к общению и готов к большой любви.

Наконец, появился третий актер – Руслан. Руслану 39 лет, он – один из старожилов «Театра Простодушных», играет в нем с 1999 года. Тогда Руслану было шестнадцать лет. Игорь Неупокоев набрал свой первый актерский поток из воспитанников спецшколы для инвалидов и начал проводить с ребятами речевые тренинги, основанные на собственной, выработанной годами методике. Он был уверен и доказал это в дальнейшем с успехом, что, если у невербального человека с синдромом есть внутри чистый, правильный, красивый голос, его можно при помощи долгой, скрупулезной проработки вытащить наружу. Если же такого внутреннего голоса нет, это тоже не беда. Руслан говорит неразборчиво, но эмоционально окрашенно. Да, он не социализирован. Во всем ему помогает мама Светлана, которая и привела его на репетицию. Она же объездила вместе с сыном многие страны, в которые театр был приглашен с гастролями. Светлана помнит все взлеты и падения коллектива, все трудности с финансированием, площадкой, которые не покинули театр и по сей день. Театру нужны инвестор, раскрутка, большой зрительский охват. И, конечно, свое помещение, где можно репетировать и прокатывать спектакли.

Руслан подошел ко мне и протянул руку. Я спросил его, как у него настроение, он ответил: «Хорошо», – улыбнулся и показал знак «палец вверх». Я в ответ тоже показал Руслану этот знак. Понял, что мне трудно долго смотреть в глаза людям с синдромом. Я стараюсь как можно скорее отвести взгляд в сторону. Это дело привычки, доверия, принятия. Они мгновенно чувствуют фальшь и сомнение по твоему еле заметному изменению лица, их не проведешь, да и не нужно этого делать.

Ну, наконец все в сборе и можно начинать репетицию.

Дмитрий сегодня и в роли организатора, и в роли режиссера-репетитора, который поддерживает тонус спектакля, поставленного Игорем Неупокоевым много лет назад. Он также и актер, говорит роли за отсутствующих, параллельно следит за тем, чтобы ребята не проспали свой выход, подсказывает текст, если они вдруг запамятовали. Сколько энергии, драйва, мощи в этом двадцатисемилетнем строителе театра. Какой вес он взвалил на свои плечи!

Я, Дмитрий и волонтер Соня, мы все младше Вики, Никиты и Руслана.

Это числа, в которые трудно поверить. И в то же время мы не чувствуем себя в роли взрослых, мы – на равных.

Я не был знаком с текстом ремезовской пьесы-мистерии «Бесовское действо». Знал, что она была написана в начале двадцатого века, точнее, в 1908 году. Премьера состоялась в Театре Комиссаржевской в Петербурге, произвела в свое время фурор, аллегорично и жестко высмеивая человеческие грехи и пороки.

В отсутствие бойцов-актеров трудно уследить за развитием сюжета и можно лишь считывать эмоциональный градус, в котором работают ребята. А он запредельный.

Меня поразила актерская природа Вики, без скидок и поблажек. В самом начале спектакля у нее довольно длинный монолог, она играет собирательный образ бесовской силы. Милая девочка, кокетливо спрашивающая меня перед репетицией, как она выглядит, на сцене превратилась в валькирию, страшную дьяволицу. Изменилась пластика, стала колкой, уверенной и ломкой, поменялся голос, в нем появились стальные нотки и даже хрипотца. Сложнейший монолог, который не сразу присвоила бы себе и профессиональная актриса, звучит из уст Вики невероятно легко и свободно.

Затем Вике подал реплику Никита, и я тоже поразился действенной точностью сказанной им фразы. Руслан в постановке отвечает за комедийную составляющую. У него всего три выхода на протяжении часового спектакля, но каждый сопровождается бурной реакцией зрителей. Мы смеемся до слез. Я, мама Руслана и волонтер Соня, которая сегодня тоже говорила текст Ремизова и была у Дмитрия на подхвате, впервые попробовала себя на сценической площадке. И ей очень понравилось быть внутри.

Меня радовало, что, наблюдая за репетицией, я не делал скидок, не закрывал на что-то глаза. Да, ребятам трудно держать в уме мизансцены, они плохо ощущают границы своего тела в пространстве, поэтому в спектакле много статики и простых, незатейливых форм. Да, бывает, что они забывают текст, но на этот случай в театре за кулисами всегда есть дежурная мама, которая подскажет реплику. И спектакль продолжится в прежнем режиме и градусе.