Кто не знает эту милую девушку? А кто хотел бы оказаться рядом в момент, когда она чем-то недовольна?
Уэнсдей и двое ее друзей, Карина и Марк, специально стали худшими на курсе, чтобы отправиться в это многообещающее путешествие. Ведь таков стиль Аддамсов: чем хуже – тем лучше.
Теперь нашу малышку с тяжелым характером ждет увесистая порция опасных приключений. Хтонические чудовища, проклятия предков, запредельный ужас вечного мрака – стандартный набор. А еще и испытания сибирскими морозами, новогодними праздниками, Эрмитажем, борщом…
Ух. Да. Будет жарко.
Она едет в Россию!
Художник Диана Бигаева
Худших отправят в область
– Худших отправят в область.
Карина закуталась в плед и стала похожа на гигантскую куколку, которая уже должна была стать бабочкой, но окружающий мир заставил одуматься и остановиться. В мансарде их точно не будут искать, но от этого здесь не становилось ни уютно, ни тепло.
– Это как? Какая еще область? – Кто-то мог бы решить, что собеседница Карины замерзла вусмерть, если бы синеватый оттенок кожи не был для Уэнсдей естественным. – Области, это что?
– Ну… У них так говорят. Есть города, а между ними области. Там мало кто выживает. Поехал туда – всё.
Уэнсдей мечтательно зажмурилась:
– Значит, там мало людей.
– Там очень холодно.
– Как здесь?
– Можно замерзнуть.
– Совсем?
– Будешь сосулькой. Ну такой. С ногами.
Уэнсдей попыталась себе представить:
– И руками.
– Точно.
– Так. Карина, теперь о главном. Что делать, чтобы гарантированно стать худшей?
Глава № 1
Станция Мга
Станция как станция. В январе в России таких много. Еле угадываемые под снегом. Но даже на самой маленькой станции – блестящие рельсы. Стоит только смести снег – блестят. Но не здесь.
Над этими рельсами ржавчина работала не один год. Никто ей не мешал. Ни один поезд не приближался к станции Мга уже очень давно.
Антон Каверин любил тут выгуливать Крошку. Вокруг никого. Некому пугаться здоровущего алабая. Крошкой тот был недолго и три года назад.
Пес резко встал, видно, что-то услышал. Антон остановился не сразу, затормозив с помощью натянувшегося поводка. Алабай не отреагировал. Каверин в свои уже почти шестнадцать недотягивал по весу, чтобы как-то действовать на Крошку. Смысл поводка точно не заключался в том, чтобы хозяин мог удержать свою собаку. Вероятно, настоящая цель была в том, чтобы Марк не оказался слишком далеко от Крошки.
Вот как сейчас.
Теперь уже и Антон слышал. Что-то приближалось к станции. Было бы логично подумать, что это поезд. Что-то такое и угадывалось на горизонте – стучащее, хрипящее, посвистывающее и дымящее. Только Антон Каверин точно знал, что в километре отсюда, там, где когда-то был мост через речку Эбэ, рельсы обрываются. С той стороны мог приехать только поезд, умеющий летать.
Черный паровоз. Единственный грязно-зеленый вагон. Казалось, если поезд не остановится прямо сейчас, то еще метров пять – и он просто развалится.
До платформы он и не дотянул. Колеса в последний раз провернулись и будто приморозились к рельсам. Паровоз выдохнул и окутал станцию дымом.
Крошка ждал. По какому-то особому собачьему наитию он застыл как раз в том месте, где оказалась дверца остановившегося вагона. И она попыталась открыться. Дверцы делаются специально для того, чтобы открываться и закрываться. Но какое-то ограниченное количество раз. У этой разы закончились. Крошка еле успел отпрыгнуть – сверху падало дверное полотно.
Антон тоже отпрыгнул. Ну как – поводок дернулся, и он следом. Оставаться на ногах и одновременно не отпускать поводок требовало немалых усилий. Особенно притом, что большая часть массы Антона осела не в мышцах и не в костях. Алабая Антону Каверину купили в свое время с явной надеждой на то, что ежедневные прогулки с собакой как-то повлияют на пропорцию «мясо/кости/жир». В сторону уменьшения последнего. Пока не повлияли.
– Господа, вы нас встречаете? У вас тут мило.
Говорили сверху. Из вагона. Тоненькая брюнетка в платье с синим отливом, похожем на школьную форму, изучала станцию. Крошку. Антона.
– Это же Мга?
– Она, – сказал Антон, и гавкнул Крошка. – Здрасте, – добавил человек. – К нам особо никто не приезжает. На поезде.
– Да, было нелегко, но мы справились. Где у вас тут снег, чтобы мерзнуть?
Антон никогда не чувствовал себя глупым. Но вот сейчас…
– Практически везде… – Где-то в горле застрял знак вопроса.
Уэнсдей – а это, конечно же, была она – легко соскользнула, приземлившись чуть слева от бывшей дверцы вагона. Посадка прошла идеально. Только что она коснулась поверхности, и вот уже на этой поверхности нет ничего. И никого.