Старость и тишина, жаль, что я был единственным ребенком в семье, ни детей, ни племянников. Несколько интриг скрасили жизнь, но не вылились во что-то серьезное. Слишком эгоистичен я был, слишком ослеплен своей значимостью и славой. Ошибки детства… инерция жизни была слишком сильна. Проклятье…

Годы перед смертью были заполнены потрясением узнавания, я заново узнавал эту жизнь. Новые открытия — телевизор, кинематограф, компьютеры. Как много прошло мимо моего сознания. Все гении и фанаты, те кто зациклен на одной идее, немного не от мира сего. Мы — не нормальны.

— Как много прошло мимо…

— А ведь мир прекрасен!

Умирать, понимая главное — было обидно. Но я не ждал прощения или снисхождения. Не нужно подачек, каждому свое, может и гордыня, но так уж я привык жить… и умирать.

В возрасте 83 лет меня не стало. Жизнь кончилась, и началось долгое путешествие… путь в никуда. Приключение, о котором я вам хочу рассказать.

Жизнь великолепна и прекрасна. Как человек, который уже жил, заявляю это вам со всей ответственностью.

Признаться вначале я не знал, как мне на это все реагировать. Либо это у меня такие потрясающие галлюцинации. И мне все еще 83 года, а сам я лежу в реанимации одной из государственных элитных клиник. Или же это правда и я опять родился…

Или старик в отключке или ребенок-вундеркинд, способный загодя в мыслях прожить наперед всю свою жизнь, точнее вариацию жизни, что-то мне не хочется повторять все прожитое дословно. Не знаю, как это оценивать… я и не оценивал. Я жил.

Второй шанс, вот как все это было мной воспринято. Жизнь вокруг ничем не отличалась от моего прошлого детства. Те же родители, и дед с бабкой. Музыканты. Не скажу, что я так уж ненавидел фортепиано, все эти пианино и рояли. Трудно ненавидеть то, что принесло тебе достаток и всеобщую славу. Но внутри не менее мощно росло странное раздражение и неприятие.

«Надоело…»

Бросаться в поток реальной, независимой от родителей жизни было страшно. Принимать решения самому — нет испытания труднее. Поэтому вместо пианино, я выбрал близкое зло… я стал изучать саксофон и флейту. Безопасное решение, не так далеко от знакомой музыки, чтобы впасть в беспричинный ужас перед неизвестным будущим. Отец был не сильно доволен, но мать и бабушка были не сказано рады. Что привело меня в некоторое недоумение, неужели за решениями моей прошлой жизни стояла воля именно отца?

В детстве тяжело усидеть на месте, особенно если знаешь об этой жизни нечто важное. Видимо поэтому я брался за все подряд. Изучал саксофон, флейту и арфу, и последним выбором ввел свою мать в подобие священного восторга. Как я мог быть, так слеп в прошлой жизни? Занятия были не так напряжены и трудны, как мне казалось в прошлом, или это так изменилось мое восприятие…

Что странного, оставалось немало свободного времени, так что я смог осуществить одну свою затаенную мечту — посвятить часть времени освоению гитары. Такой разброс сказался и на результате. Изучение четырех дисциплин вместо одной, конечно позволяло привычно занимать места на конкурсах, но не так часто, как хотелось бы. Однако вторые или третьи места я занимал стабильно. И во многом, это было следствием влияния моей прошлой жизни. Меня хорошо выучили, научили работать над собой до полной усталости, можно сказать до частичной невменяемости. Моя мать не могла нарадоваться на результаты такого воспитания, сама не ведая того, что наслаждается плодами трудов самой себя из прошлой жизни.

Тем не менее, я радовал своих предков все меньше и меньше. В прошлом мне часто говорили, что я был талантливым и одаренным пианистом, еще бы… бросить столько сил и энергии в одно единственное дело… хотя должен особо сказать — в талант я не верю. Я верю в дикий и напряженный круглогодичный труд. Когда работаешь от зари до зари на себя как последний раб, и одновременно надсмотрщик.

Мыслей о прошлой жизни я старательно избегал, видимо боясь, что это может разрушить окружающую сказку. Пусть мимо проходили года, но подсознательное недоверие к реальности присутствовало. Боялся… до ужаса боялся, что все это истает как дымка, как сказка-иллюзия. Поэтому редко обращался вовнутрь, к прошлому и воспоминаниям. Однако однажды, все же выкроил время, когда предков не было дома, и робко поиграл на домашнем пианино.

Что я вам могу в итоге сказать. Скорее всего это и вправду новая жизнь, другим это не объяснить. Знания и навыки никуда не ушли. Тяжело забыть то, чему учился десятки лет. Я играл как бог, без шуток… Воспоминания распахнулись как живительный водопад, одаряя знанием всех проигранных в прошлом партитур, чужие ноты и собственные сочинения. Музыка долго не стихала в том зале…

«Это действительно второй раз…»

Я мог бы опять пойти по проторенному пути, экономя время. Вновь стать победителем и призером сотен конкурсов и престижных музыкальных состязаний?

«Нет, только не повтор, все должно быть не так, все по-новому», — второго раза сознание просто не выдержит. Отставить эти амбиции в сторону. Только новое, только неопределенность. Принятое решение многое изменило.

— Мам я хочу учиться в консерватории. С другими детьми, — мое не робкое, спокойное признание вызвало определенную оторопь.

— Ты действительно этого хочешь сын?

— Хочу мам…

Странно, но почему я не сказал этого в прошлой жизни. Век живи — век учись. В школу в первый раз за две жизни я попал поздно, в возрасте 10 лет. И был, в общем-то, антисоциальной личностью. Что усугублялось багажом прошлой жизни, полной откровенного эгоцентризма.