Белый снег серебрится, искрясь,

Позабыты и слякоть и грязь,

Иней кружевом в нашем окне,

Сдалась осень на милость зиме.

Бахромою сосульки висят,

Я укутан от носа до пят.

Только что мне кашне и пальто,

Мне б не телу, а сердцу тепло.

Не беснуйся колючий мороз,

Без тебя я душою замерз.

Что-то вспомнил я лето и юг,

Солнца огненный, ласковый круг,

Берег моря и шепот волны,

И два сердца любовью полны,

А над морем чайки неслись,

В поцелуе губы слились.

Вспоминаю я это теперь,

Как легенду, как сказку поверь.

А время, словно водопад,

Все падает неумолимо.

Бреду я в жизни наугад,

Никчемно, праздно и лениво.

Часы, минуты, ночи, дни

Уходят в вечность без возврата,

Бегут, как спринтеры они,

За годом год, за датой дата.

«Не человек ученый- автомат» -

Я слышал это мнение сто крат.

«Для них один предел стремлений,

Облечь всю жизнь в систему уравнений.»

Но ведь наука щит, и им едва прикрыта

Мишень для Бахуса и женского синклита.

Мне было тяжело, на сердце камень,

Плевать хотел на всё и всех,

Как овощ жил, угас азарта пламень,

И благодетель превратилась в грех.

Все лучшее о худшее разбилось,

Смешалось все, где враг, где друг,

И море грусти медленно разлилось

И затопило все вокруг.

Обрывки мыслей нарушали пустоту,

Которая в мозгу моем царила,

Грязь поглотила чистоту,

Душа покоя, даже смерть просила.

Я понял, встреча мне нужна,

С той, что была моей судьбою,

Но из-за глупости ушла

В морозный вечер той зимою.

Машина разрезает темноту,

Сжимающую дорогу, как в тисках,

Надежда наполняет сердца пустоту,

И кровь сильней стучит в висках.

И вот твою я глажу руку,

И все печали расплавлены в тепле,

Которое, простив про боль, разлуку,

Ты щедро подарила мне.

Надрывно воет пулемёт,

Огнем разрезая ночь,

Пуля в груди прервала полет,

И жизнь улетает прочь.

Слабеет солдат, превращается в труп,

Уходит по капле из тела тепло

И шепот сочиться с кровавых губ:

«Not the war! Not the war!»

Кровь горячая с пылью смешалась,

Тускнеет и гаснет взор,

Не слава после смерти осталась,

Не слава – вечный позор.

Был вчера парень бодр и весел,

Сегодня холодный труп,

И больше ни шуток, ни песен

Не сорвется с мертвых губ.

Ветер марш похоронный поет,

Парень вскрикнул от боли и стих

Напрасно в Чикаго любимая ждет,

Джон выбыл из списка живых.

А рядом все гибнет от пуль и огня,

Смерть женщин, детей, стариков,

Но не сломить, он словно броня,

Народ не хотящий оков.

Зачем ты парень жег, убивал,

И друзей предавал земле,

Кому ты мстил, кого защищал

В этой далекой стране.

В цинковом гробе вернешься домой,

I

В волнах в агонии искрит закат,

Горят костры в твоих глазах,

Уходит счастье, оглянись назад,

Кровь, как набат, стучит в висках.

II

И скорбный реквием поет прибой,

Как будто стонет берег весь,

Ведь расстаемся мы навек с тобой,

Я буду там, ты будешь здесь.

III

Неужто ночь приходит навсегда

И светлых дней нам не видать

Ты больше мне не скажешь: «Да!»

Я не смогу тебя обнять.

IV

А солнце тонет в голубых волнах,

И день бежит, спасаясь прочь

Не удержать любовь в своих руках,

В душе дыра, зима и ночь.

V

И вот настал прощанья жуткий час,

Последний взгляд и стон: «Как жаль!»

За что судьба ты не взлюбила нас,

Разрушив в пыль любви хрусталь.

Колеса о рельсы стучали: «Вернись»,

В домик у моря в ночи постучись.