Руфус поднял на нее измученные глаза.

– Ты очень мудра для своих лет, – с болью проговорил он. – Очевидно, они с Селией обсуждали этот вопрос и пришли к такому же выводу. И надо отдать должное Селии, она все время хранила эту тайну. Для всех, вероятно, было бы лучше, если бы она рассказала правду. – Он мучительно вспоминал годы, полные ненависти к умирающей женщине, которая на самом деле старалась защитить его, как могла.

Все обернулось трагедией. С этим Энни была согласна. Однако еще есть время, и Руфус с Селией могут найти взаимопонимание. Фактически ей казалось, что они уже встали на верный путь и придут к согласию…

– Теперь же, – Руфус распрямился, – мне надо знать, о чем думала ты… когда говорила о моих чувствах к Маргарет.

Ей следовало предвидеть, что Руфус так просто не угомонится. Но неужели он не понимает, какую боль причиняет ей? Судя по всему, нет. Его вид говорил, что он совершенно сбит с толку.

Она принялась расхаживать перед незажженным камином.

– Вы расстроились, когда, вернувшись сюда, обнаружили, что Маргарет ушла…

– Я до этого знал, что она ушла, – заметил он вскользь. – Когда я вернулся из командировки, в редакции меня ждало письмо от нее.

Энни, бросив на него рассерженный взгляд, продолжала ходить взад и вперед.

– Вы пришли в отчаяние, узнав, что она ушла.

– Я был не в отчаянии, а просто заинтригован, – снова прервал ее Руфус.

– И притом весьма заинтригованы, почему столь внезапно Маргарет бросила свое место, – с нажимом поправила его Энни. – Вы отвезли Джессику и меня в Лондон на эти выходные потому, что…

– Почему, Энни? – произнес он медленно. – Почему, ты думаешь, я взял вас с собой?

– Потому, что не хотели оставлять здесь Джессику…

– Отчасти и потому, – горячо признал Руфус. – Боже, когда я приехал в этот раз и узнал, что с ней приключился несчастный случай, я словно возвратился на пять лет назад, когда погибла Джоанна. В тот день она была с Энтони в лодке. Ты знала? – Он напряженно посмотрел на нее.

Энни кивнула.

– Джессика рассказала мне. – Однако она не намеревалась говорить ему то, на что намекнул Энтони. Джоанна мертва: зачем ворошить старые обиды, от этого никому не станет легче.

Руфус печально улыбнулся.

– Энтони было не по себе в роли отвергнутого любовника. Хотя, если вы слышали его рассказ, уверен, он предстает в ином свете. – Руфус вздохнул, когда Энни отрицательно мотнула головой. – До нашего брака у них с Джоанной была связь. И когда она вышла за меня замуж, Энтони попытался возобновить прежние отношения. В нашем союзе не было страстной любви. Однако Джоанна поставила крест на романе с моим братом. Энтони пришел в ярость, – мрачно вспоминал он. – Я так до конца и не поверил, что ее смерть была случайной, и потом, когда упала Джессика…

Энни в ужасе посмотрела на него. Не мог же он думать, что… не верит же он, что Энтони…

– Все эти годы я не скрывал от него своих сомнений. Джоанна была прекрасной пловчихой, а Энтони с детства невзлюбил воду. Вот почему всегда верили истории о том, что, когда она упала за борт, он не сумел спасти ее. – Руфус пожал плечами. – До последнего времени я принимал это объяснение. И был потрясен, когда мне сказали, что Джессика упала с лошади: она столь же превосходно ездила верхом, как и ее мать плавала.

– Вы полагали, что Энтони пытался причинить ей зло. – Энни поняла всю глубину этой страшной истины и поняла, почему Руфуса столь потряс несчастный случай с Джессикой.

– Недолго, – признался Руфус. – Джеймс чувствовал, что это его вина. В своем преклонном возрасте он стал о многом забывать: он сознался мне, что никак не может вспомнить, седлал ли для Джессики лошадь, не говоря уже о том, закрепил ли как следует подпругу. Я знаю, что Джессику расстроил его уход, но это действительно было собственное решение старика.

Мудрое решение при подобных-то обстоятельствах. И Джессика поймет это, когда ей толком все объяснят.

Теперь Энни понимала, что рассказ Энтони о его связи с Джоанной был своего рода местью. Она ни на мгновение не сомневалась, что Руфус говорит ей правду. Энни вспомнила, как Энтони набросился на нее, когда почувствовал, что она начинает испытывать привязанность к его брату. Она согласна с Руфусом: чем дальше Энтони будет держаться от этого семейства, тем лучше.

– Сейчас же, – решительно произнес Руфус, – мне хотелось бы знать, почему ты решила, что я влюблен в Маргарет. Ты ведь так думаешь, да? – Он испытующе посмотрел ей в лицо.