Они идут до самого низа.

Из-под его трусов-боксеров виднеются еще больше символов и узоров, которые опоясывают его ноги до щиколоток.

Доминик похлопывает по пустому месту на матрасе, и я открываю от него взгляд.

Кровать едва ли кажется безопасной территорией, особенно с таким взглядом, но мои ноги холодеют. И я, может, немного сумасшедшая, но я не умерла.

Я еще раз смотрю на свое кольцо, затем иду к кровати.

Я осторожна, когда сажусь, опуская переднюю часть его рубашки вниз, когда я сижу, скрестив ноги, лицом к нему. Длина достаточная, чтобы скрыть тот факт, что на мне нет нижнего белья.

Дом поворачивается так, что мы оказываемся лицом друг к другу. «Валентина, помнишь, что я говорил тебе об извинениях?»

Его вопрос не соответствует моим ожиданиям, поэтому мне требуется некоторое время, чтобы ответить. «Ты сказал, что никогда этого не делаешь».

Дом кивает. «Я также не лгу. И я не начну делать ни то, ни другое сейчас и притворяться, что мне жаль, что мы это сделали». Он кладет свою руку поверх моей, его большой палец подталкивает большой бриллиант.

«Но…» Почему я не могу придумать ни одного аргумента, почему это безумие? «Но мы даже не знакомы».

Он качает головой. «Не делай этого. Мы могли поторопиться с процессом. Или вообще пропустить большую его часть. Но мы знаем друг друга. Скажи мне, что нет».

Мой взгляд метался между ним и мной, и я видела, насколько он серьезен.

Я протягиваю правую руку и кладу ее поверх его левой.

Мой указательный палец ощущает реальность кольца, которое он носит.

«Мы знаем друг друга», — тихо признаюсь я, потому что это правда. «Я рассказала тебе больше, чем кому-либо за… долгое время». Месяц с лишним ежедневной переписки — это больше отношений, чем, как мне кажется, у меня когда-либо было.

«Я знаю. И я разговариваю с тобой больше, чем с кем-либо в моей семье».

Я не спускаю глаз с его кольца, потому что следующую мысль, которая приходит мне в голову, я не смогу высказать.

А как же любовь?

Мое сердце сжимается.

Я просто хочу любви.

Настоящая любовь.

Я хочу выйти замуж по любви.

Я прикусываю губу.

То, что у нас сейчас что-то не получается, не значит, что мы не сможем найти это вместе.

Он хороший человек.

Дом хороший человек. И его отношения с семьей доказывают, что он способен любить.

И если он не хочет с этим бороться, почему я должна?

Я поднимаю глаза. «И что же нам делать?»

Он кладет руку мне на голое колено. «Сначала мы совершаем половой акт».

Я поднимаю брови, а мои щеки горят. «Половой акт? Неужели люди все еще так называют это?»

Он перемещает другую руку из-под моей к моему голому бедру. «Я придерживаюсь традиций, когда дело касается брака».

«Как так?» — выдыхаю я, когда он поднимает руки выше.

«Брак не является настоящим до тех пор, пока он не будет консумирован».

Его большие пальцы задевают край рубашки.

"Что еще?"

«Брак делает нас семьей».

Мое бедное одинокое сердце сжимается так сильно, что оно почти лопается.

«Мне это нравится», — шепчу я.

Дом слегка сжимает мои ноги, затем он скользит выше, не останавливаясь, пока его большие пальцы не вдавливаются в мягкую складку в верхней части моих бедер. «Я верю в преданность. И доверие. И совместную жизнь».

Мои глаза были закрыты до последней части. «Жить вместе?»

«Жить вместе». Он дергает меня вперед и встает на колени.

Я издаю звук удивления, но он вырывается из моих легких, когда Дом кладет руку мне на грудь, чтобы снова уложить меня на матрас.

Он нависает надо мной. «Я не женюсь на такой чертовски сексуальной жене, а потом позволю ей жить в шести часах езды».

Мои ноги автоматически раздвигаются, давая место его бедрам. «Ты хочешь, чтобы я переехала в Чикаго?»

Доминик опускает свое лицо, пока оно не оказывается чуть выше моего. «Боюсь, я буду требовать этого».

«А что, если…» Я прижимаю руки к его голой груди.

«А что, если что, Коротышка? А что, если мы не поладим? Мы поладим». Он опускает бедра, и я стону. «А что, если мы не поместимся?» Он прижимается ко мне всем весом. «Мы идеально подходим друг другу. А если тебе нужно пространство, у меня большая квартира. Можешь занять свое пространство».

Он говорит, что это так просто. Так возможно.