– Это правда? – спросила госпожа Р, слегка смягчившись.

– И, кроме того, вы напоминаете мне мою мать.

– Хорошо, – сказала госпожа Р, – я запишу тебе свой взгляд, но только до конца сессии. И за пользование взглядом я буду брать с тебя дополнительно четверть копейки в день. Ты сказал, тебе нужен строгий взгляд? На, держи.

Нанский вернулся в комнату и обработал полученным взглядом мышь Василия, затем отключил инфо-пластину. Взгляд погас, но мышь продолжала жалобно попискивать. Инфо-воздействие человеческим взглядом всегда болезненно для животных.

– Прости, Василий, – сказал он, – но это было для твоего же блага. – А теперь, толстячок, пожалуй-ка сюда.

Он перенес мышь в установку. Настроил приборы, на всякий случай вставил новый предохранитель, глубоко вздохнул и нажал кнопку. И мышь исчезла из плексигласового ящика. Первый в истории нуль-переход свершился.

Нанский несколько секунд в полном недоумении смотрел на пустой прозрачный ящик. Сомнений не было, тело мыши перешло в нуль-состояние и беспрепятственно перенеслось в некоторую точку пространства. Но почему это случилось сразу? Очевидно, в его расчеты вкралась какая-то ошибка.

Теоретически, мышь должна была исчезнуть лишь в тот момент, когда на нее посмотрит госпожа Р, чьим взглядом бедное животное и было предварительно обработано. Взгляд же самого Нанского не должен был оказать на мышь никакого воздействия. Равно как и взгляд любого другого человека, исключая госпожу Р. Однако мышь исчезла.

В этот момент его пронзила страшная догадка. Неужели мышь реагирует на взгляд любого человека? Просто на человеческий взгляд? – подумал он. Но как же, в таком случае, ему удастся продемонстрировать свое открытие на заседании кафедры инфо-технологий? Ни один из ученых мужей не сможет увидеть мышь, потому что та сразу же исчезнет, как только кто-либо обратит на нее свой взгляд. Складывалась странная ситуация: с одной стороны, мышь есть, а с другой стороны, ее вроде бы и нет, потому что она информационно изолирована от человечества.

Нанский тихонько приоткрыл дверь и прислушался. Дом был тих. Госпожа Р наверняка уже заснула за чтением. Улица внизу, отделенная от дома зарослями древовидного укропа, тоже была безмолвна, потому что в пластиковых хибарах на противоположной стороне уже давно никто не жил.

– Василий! – тихо позвал он. – Василий, иди ко мне!

Продавец мыши уверял, что та очень любит клубнику, и достаточно даже одного слова «клубника», чтобы Василий прибежал к тебе из дальнего конца комнаты.

Нанский выключил свет и зашторил окна.

– Василий, клубника! – сказал он. – Клубника, клубника, я тебе говорю!

Через несколько минут он услышал топотание маленьких ножек. Затем что-то маленькое и мягкое ткнулось в его руку, опущенную к самому полу. Наский взял зверька в руку и поднес к своему лицу, чтобы рассмотреть. В ту же секунду ладонь оказалась пуста. Мышь исчезла под воздействием человеческого взгляда.

В течение ночи он повторил эксперимент еще четыре раза, и каждый раз Василий исчезал, оказываясь в одной из соседних комнат. Через некоторое время мышь поняла, что клубники она не получит, и перестала откликаться на зов. Нанский лег на кровать, закрыл глаза и включил внутриглазной дисплей. Формула за формулой проплывали перед ним, мелкие формулы собирались в быстрые стайки, как мелкие рыбы, а большие, четырехэтажные, двигались медленно, как киты. Внутриглазной дисплей оценивал скорость восприятия и, в соответствии с этим, перемещал текст с разной быстротой. Вскоре Нанский нашел ошибку, а затем и еще одну. Вторая ошибка заставила его похолодеть.

Он проверил все еще раз, и убедился, что совершенно прав. Его первая ошибка заставляла мышь исчезать под воздействием взгляда любого человека. Зато вторая!

Его вторая ошибка заставляла мышь удваиваться каждый раз, когда она исчезала. Другими словами, всякий раз, когда Василий исчезал в одной из комнат, в соседних комнатах возникали сразу два идентичных Василия. Это значило, что сейчас по комнатам уже разгуливало штук шесть одинаковых исчезающих мышей.

Как только он подумал об этом, с нижнего этажа донесся душераздирающий крик. Вопила госпожа Р, и, судя по тону ее голоса, она увидела мышь. Нет, впрочем, увидеть мышь она не могла, успокоил себя Нанский, скорее всего мышь укусила ее за палец.

Госпожа Р имела обыкновение есть клубнику перед сном, при этом она брала ягоды пальцами.

Через минуту хозяйка ворвалась в комнату Нанского.

– В моей комнате мышь! – орала она. – Я знаю, что это твоих рук дело!

– Вы ее видели? – спросил Нанский.

– Нет, но она съела всю мою клубнику из мисочки, а потом легла спать у меня на груди. Я проснулась от мышиного запаха! Скажи честно, это ты подстроил?

– Как я мог? – сказал Нанский. – У меня ведь нет денег на то, чтобы купить мышь.

– Действительно, – согласилась хозяйка. – Мышь в наше время стоит недешево. Но что же нам делать? Ты сможешь ее поймать?

– Не уверен в этом.

– Я так и знала! Мужчины никогда ни в чем не уверены. В таком случае нам придется завести кота. Хотя бы кота ты сможешь поймать?

– Я попытаюсь, – ответил Нанский.

К началу двадцать второго века во всех земных городах были уничтожены мыши, тараканы, клопы и прочая вредная живность. В лесах исчезли комары и клещи. В океанах больше не было белых акул, а все полярные медведи сидели в зоопарках. Волки вымерли еще раньше, самыми опасными лесными хищниками в то время считались весьма расплодившиеся барсуки. Мышь считалась редким животным, и стоила дорого. Зато бездомных котов все еще было предостаточно.