Федор Павлович жил в доме своей первой любви и её внучки целый месяц. За это время они так подружились, что расставались со слезами на глазах. Когда он уехал, Марусе показалось, что её покинул ещё один родной человек. А родственники остались. Они полностью расположились и вели себя так, словно это она у них в гостях.

– Так, чтобы никаких подружек в этом доме не было! – кричала тетя Зина, – Я тебе не домработница! Ещё не хватало за ними убирать и разносолы готовить. Так никаких денег на вас не напасёшься. Ещё кот этот, как слон ест. Выгнать его надо!

– Хорошо, я скажу девочкам, чтобы угощения с собой приносили, а вообще никакого беспорядка они не оставляют, – сдержанно ответила Маруся, – А с Угольком я своей едой делиться буду. Никуда он из этого дома не пойдёт. Он здесь вперёд вас поселился. Потом, когда мне исполнится восемнадцать лет, мы с ним дальше жить в нашем доме останемся, а вы – нет. Так ведь, тётя?

Тетя Зина покраснела, надулась, как жаба на болоте, а потом, гладя на мужа, разразилась руганью:

– Мы, значит, все бросили, приехали к ней, чтобы её в детдом не сдали, а эта неблагодарная вот так мне отплатила за моё добро!

– Была бы моя воля, я бы её ремнём отходил, как следует, – зло сказал дядя, – Взяли моду – взрослых учить да пререкаться!

Маруся стояла, сжав кулаки. Она знала, что не она была нужна малознакомым родственникам, а её наследство, которое те потихоньку дербанили. И не жалко ей было серебряных ложек и дорогого китайского сервиза, которому двести лет, а горько было осознавать, что больше она никому не нужна. Хотя нет, она была нужна коту и Федору Павловичу. Это Маруся точно знала.

"Мне нужно продержаться всего два года", – думала Маруся и в мечтах видела себя самоличной хозяйкой родного дома, без чужаков и дурацких правил.

Не продержался только Уголёк.

Маруся уже отсчитывала недели до своего восемнадцатилетия, за плечами уже был выпускной, а на руках аттестат и заветные билеты в столицу на себя и кота.

Однажды вечером Уголёк не вернулся домой после прогулки. Маруся беспокоилась и даже устроила его поиски, призвав на помощь друзей. Но всё было тщетно. И вот, утром она проснулась от жалобного мяуканья. На пороге лежал Уголёк. Он был весь в крoви, но нашёл в себе силы доползти до дома. Видно было, что его сильно из били.

– Мяхр-р, – прохрипел Уголёк и замер у ног хозяйки.

– Котя! Миленький! Что с тобой! Что делать?! Помогите! – Маруся схватила кота на руки и занесла в дом.

Родственники завтракали. Когда они увидели Уголька в таком состоянии, то брезгливо передёрнулись. Никакой помощи Марусе они оказывать не собирались.

– Зачем ты притащила сюда эту мерзость, мы же кушаем! – прикрикнула тётка.

– Но он умираeт! – рыдала Маруся.

– Подoхнет, за огородом, тогда зароем, делов-то, – буркнул дядя, – Вынеси его во двор, твоя тётя только вчера полы натёрла.

Дядя встал и подошёл к Марусе. Уголёк с трудом повернул голову в его сторону и вдруг зашипел, с ненавистью глядя своему обидчику в глаза.

Маруся сразу всё поняла.

– Это Вы его из били, да?! Назло мне! Вы всегда не любили Уголька! Что он Вам сделал?! – кричала Маруся.

– Как ты уже мне надоела со своим котом, смотри, как бы также не потерялась, так что помалкивай, – прошипел дядя.

Маруся схватила полотенце, завернула кота и опрометью бросилась к ветеринарной станции. Старый ветеринар, качая головой, начал осматривать кота. Уголёк обнял лапами руку Маруси, последний раз посмотрел на неё своими голубыми, как небо, глазами, и его сердце остановилось.

Горю Маруси не было предела.

– Почему вы все умираeте, почему?! – билась она в истерике.

Так она снова осталась одна.

– Поздравляю с получением наследства вашей бабушки, она была хорошим человеком, – нотариус вручил восемнадцатилетней Марусе документы, – Теперь ты – полноправная хозяйка дома и приличного счёта.

Когда Маруся вернулась домой, родственники собирали чемоданы.

– Что, дождалась, радуешься? – зло спросила тетя Зина, – Куда мы пойдём теперь? Неблагодарная девчонка!

– Идите туда, откуда пришли, – ответила Маруся и бросила взгляд на полочку в углу комнаты, – Все деньги от опеки, что вы накопили, вместо того, чтобы тратить на меня, можете оставить себе. А вот икону бабушкину верните, это память для меня.

Тётка покраснела, достала из чемодана старую потемневшую досочку с ликом святого и бросила Марусе на кровать.