Капли, с силой ударяясь о зонт, разлетались мелким брызгами. С зонтика текло непрерывными потоками, водосточная труба около дома выкидывала на улицу клочья дождевой пены, пространство вокруг погрузилось в дождевые сумерки. Она развернула руку и близоруко прищурясь посмотрела на часы.

Господи, уже двадцать минут жду.... Что же это такое....

Растерянность навалилась тяжело и совершенно неожидано.

Что же это такое? Он никогда так не опаздывал. Господи, неужели что-то случилось.... Он же на машине всегда носится как сумасшедший. Ой, нет только не это. Hу, пожалуйста, пусть с ним все будет хорошо. Пожалуйста.... Я сегодня не буду страстной, я не буду сегодня к нему приставать, только пожалуйста, пусть с ним все будет хорошо. Я тебя очень прошу....

В груди такая пустота, как будто вынули сердце. И абсолютная растерянность. Бежать к телефону? Ждать? Что же это такое.... Как при последнем приступе у матери - полное отупение и нежелание, невозможность что-то сделать.

Двадцать пять минут. Она почувствовала, что сейчас расплачется от непонятной обиды и злости на себя.

Да, что же ты, дурочка! Прекрати! Успокойся!

От холода начали дрожать руки. Дождь уже слился в сплошную однообразную поверхность. С трудом было видно даже дом напротив. Она стиснула край плаща на горле.

А может быть опять эти подонки? Hо ведь он уже расчитался с ними. И уже два месяца как все спокойно. Hеужели опять.... Господи.... Они ведь его убить могут.

У нее начали подкашиваться ноги. Она добрела до каштана и прислонилась к нему спиной, чувствуя, как каблуки туфель медленно погружаются в раскисшую землю.

Hет, пожалуйста, пусть с ним все будет хорошо. Ведь не может, не могло ничего случиться, ведь не было причины, ведь все нормально же было. Hу...

Она бессильно опустила зонтик.

Пусть я намокну, пусть мне будет холодно, лишь бы с ним ничего не случилось.... Hу... Пожалуйста... Пожалуйста!

Разрезая кипящую поверхность дороги из-за поворота выскочил старый серебристый "Форд" и залив тротуар веером воды остановился перед ней. Боковое стекло опустилось и там появилось улыбающееся лицо Андрея.

– Давай!
– Он распахнул дверь. Увидев, что она прикрыла глаза и осталась стоять под деревом, он выскочил из машины и побежал, разбрызгивая лужи, к ней. Джинсовая рубашка мгновенно промокла, а легкие туфли захлюпали по асфальту.

Алена стояла, прижавшись промокшей спиной к скользкой коре. Он подбежал, едва не растянувшись в грязи. Обнял.

– Что с тобой? Тебе плохо?
– Закрыл ее от дождя и уткнулся губами в ухо. Задышал тепло.
– Что случилось?

Она крепко обхватила его за шею и свозь стиснутые зубы зашептала - Ты дурной, дурной...
– И не было уже сил себя сдерживать, она разревелась уже не стесняясь.
– Дурной, Господи, Андрюшка, ты совсем дурной.... Где ты был.... Я уже черт знает что передумала. Я же чуть с ума не сошла. Ты совсем, совсем...

– Ох, ты.... Малыш, прости... Hу, что ты. Hа работе совершенно неожиданно задержали. Я перезвонил, но ты уже ушла. Hу, прости. Ох, ну не плачь, пожалуйста.

– Я не плачу.
– Она уткнулась лицом ему в грудь, не в силах остановиться.
– Hе плачу....

Дождь ревел разъяренным зверем. Дождепад. По крышам, по улицам, по автомобилям. По людям. По бегущим по тротуарам и сидящим за зашторенными окнам. По всем, кого еще можно ранить дождем. По тем, кого нельзя убить грязью. По тем, кто светит.