У входа толпился народ: кто-то вышел покурить, одна явно дорого одетая пара выясняла отношения, привлекая к себе внимание прохожих. Мне хотелось вжать голову в плечи от этой сцены. Хорошо, что родители никогда не ругались на публике. Если случались конфликты, они «держали лицо» или вели холодную войну. Эмоции — это не про них. Не в семейной жизни уж точно.

Саша вдруг фыркнул, отворачиваясь от представившейся нам картины.

— Ты чего? — спросила я.

— Жалкое зрелище. Люди, которые мнят о себе невесть что, а на самом деле, как в поговорке: пустая бочка звенит громче всех.

— Не все же такие, — попыталась вставить свои «пять копеек», чувствуя себя неловко.

— Ты думаешь? — недоверчиво произнёс он. — Их жизнь проходит в заботах о материальном благополучии и этим, по большей части, ограничивается.

Я не нашлась, что сказать. Разве объяснишь? Да и стоит ли? В любой среде есть люди плохие и хорошие, щедрые и скупые, друзья и лицемеры.

— Ты расстроилась? Я тебя чем-то обидел? — взглянув на меня, тут же заметил он перемену в моём настроении.

Я моментально натянула улыбку.

— Нет, что ты. Просто задумалась. Домой уже пора.

— Родители, наверное, волнуются?

Да уж, наверное. Мама, закончив шопинг, рванула, пожалуй, к подругам — и это до поздней ночи. А у отца снова дела, бесконечные переговоры, бизнес-партнёры.

Врать не хотелось, и я ответила на вопрос дежурной улыбкой.

— Ну, где твой дом? — спросил Саша.

— Да тут, неподалёку, — откликнулась я, судорожно соображая, что же придумать.

Мы свернули в какой-то двор, и тут дверь подъезда открылась.

— Не закрывайте, пожалуйста! — крикнула я, надеясь на удачу. И она улыбнулась. Незнакомец исчез в темноте, оставляя для меня дверь подъезда открытой.

— Ну вот, я пришла, — улыбнулась, хватаясь за дверь: не дай Бог закроется.

— Я рад, что мы познакомились, — сказал Саша.

— Я тоже, — совершенно искренне произнесла я в ответ.

— Созвонимся.

— Пока.

Закрыв за собой дверь, я прислонилась спиной к стене. Фух! Надо дождаться, пока он уйдёт, и мчаться домой.

Минут пять я провела в засаде, надеясь, что этого времени Саше хватит, чтобы уйти. А затем осторожно выскользнула из подъезда и, оглядываясь по сторонам, засеменила обратно. Выйдя из дворов в центр, выдохнула свободнее — здесь можно было слиться с толпой и не спешить.

Ситуация была отвратительная. Врать я не люблю, но здесь чувствовала: если скажу правду — больше его не увижу. А новой встречи очень хотелось.

Телефон в руке начал вибрировать, и я, взглянув на дисплей, ответила.

— Ты куда делась? — без предисловий начала Алёна.

— Прости меня, пожалуйста. Просто устала после перелёта, а у тебя слишком шумно.

— Надеюсь, Александр развеял твою усталость? — игриво вставила она.

— Заметила? — ахнула я.

— А то! Да ладно, вы неплохо смотритесь вместе. Только не забудь, кто вас свёл, ага? Если у вас всё будет серьёзно, я хочу быть свидетельницей на свадьбе.

— Алён, ты шутишь? — фыркнула я. — Он просто меня проводил.

— Ну и как, ты пригласила его на бокальчик испанского вина?

Поколебавшись пару секунд, созналась:

— Нет. Он не знает, где я живу.

— В смысле? Он же ушел тебя провожать. Или вы в метро разошлись?

— Он проводил, но я специально вела его в другую сторону. Алён, ну как я ему покажу свой дом и скажу: «А ты знаешь, мой папа…» — и больше я его не увижу. Он ведь из другой семьи, верно?

— Ну да, — задумчиво протянула подруга. — Тебя это смущает?

— Меня — нет, но его, думаю, смутит. А я не хочу сразу же портить отношения или возводить их в ранг социального уровня. Не сейчас, по крайней мере.

— Понимаю, — выдохнула она. — И что дальше?

Судя по тому, что на заднем фоне у неё было тихо, квартирник закончился.

— Не знаю. Мы обменялись номерами, буду ждать.

— Вообще, он парень положительный. Учится на айтишника, вполне может догнать со временем твой социальный уровень. Особенно если твой папочка подсуетится и поможет ему попасть в хорошую фирму.

— Алён…

— Ладно, ладно.

— Мне ещё нужна будет твоя помощь…

— Какого рода?

— Нужно сходить в торговый центр, присмотреть что-нибудь… Ну, попроще.