— Значит тебя совсем не пугает тот компромат, что у меня на вас есть? — отец ничего не ответил и лишь напряженно смотрел на собеседника, — Хорошо… Так и быть, пожалею вас, сделаю исключение. 20 % от поступлений!

— 35 % оплаты долгов и Лейла, — не отступал отче.

Боже, насколько мелочны могут быть люди, что ради денег готовы отдать собственного ребенка. И что самое раздражающее, если я только изображаю невинность и страх, то брат реально сидит и смотрит округлившимися глазами на все происходящее. Надеюсь, он хотя бы что-то понимает. Вот кто еще из нас воробушек, пытающийся откусить мясо у орлов?

— 15 % и тему закрыли! — Тимур споро достал лист из портфеля и протянул отцу, чтобы тот подписал.

Папаня угрюмо взял ручку, но я его остановила тихим:

— А теперь стоп. Уважаемый банкир Тимур, антикоррупционные советы приветы не передавали? — теперь я вальяжно откинулась на спинку дивана.

— Да вы первые сядете за все свои махинации! — понизив голос грозно проговорил он.

— Мы? А с чьей подачи все эти махинации проводились? И кто прикрывал? Кто занимался легализацией денег? Кто давал льготные условия по кредитам? И наконец! Кто оформил счет на умершего человека?

— Все ваши операции через банк все равно подводят вас под статью! — мужчина все пытался запугать и свались всю вину на нас.

— Ой ли? Мы только клали да снимали денежки, остальное вы, дяденька, сами делали, — я поддалась вперед, как он ранее, и тихо сказала, — Мы то попытаемся мошенничеством отмазаться, а вы, уважаемый банкир Тимур, в таком борще варитесь, стольким людям пособничаете, что наши пара лет условно, ничто, в сравнении с вашим пожизненным…

Банкир застыл, но лишь на мгновение, потом так же быстро, как достал — собрал листочки обратно в портфель, широко улыбнулся и встал.

— Рад был повидать старых друзей, спасибо за вкусный кофе, но пора бежать на работу!

С учетом того, что на столе чашек не было, я лишь ехидно улыбнулась. Но как только мужчина отправился к выходу, лениво отозвалась:

— Вы, уважаемый банкир Тимур, особо не нервничайте. А то если счета не те закроете — проблем будет очень много.

Мужик не дурак, все понял, но даже не обернулся, только быстрее шагу прибавил.

После ухода Тимура мы сидели каждый в своих мыслях. Лично я радовалась успешно решенной проблеме. Большое спасибо Виктору Петровичу, который порой драл по три шкуры, чтобы не забыть нажитый опыт и полученную информацию.

— Я знал, что ты справишься, — глядя перед собой сказал отче.

— У меня один вопрос. Почему, когда случается очередная задница, ты резко вспоминаешь, что у тебя есть дочь? — спросила совершенно спокойно.

— Ты для этого здесь и находишься. Хочу напомнить, что первый месяц скоро закончиться, а мы смогли закрыть только две мелких задолженности!

Я ничего не ответила. Уже устала объяснять, что такие дела за три месяца не делаются. Ускорить процесс собирания денег равнО ускорить мою гибель. Я максимально пытаюсь сохранить себя и свое инкогнито, чтобы ко мне вопросов не было. А если открыто ходить по улице и шашкой махать, то добра это не доведет. Деньги быстрее соберутся, это да, но добра точно не будет.

— Решай вопросы быстрее, а то сама знаешь…

Я лениво наблюдала пока мужчины покидали помещение, а как дверь за ними закрылась, хотелось сломать тут все к чертовой бабушке. Но мне удалось лишь закрыть глаза и пару раз глубоко вдохнуть. Терять время на вандализм совсем не хотелось, поэтому я вернулась в свою комнату и легла спать.

Эх жизнь моя жестянка…

Мне снова не спалось, время показывало пять утра. Мысли уже не формировались, одна бредятина крутилась в голове. А иногда подступала паника. Я посмотрела на соседнюю кровать, но она была идеально застелена. И где Марьям черти носят?

Чтобы хоть как-то отвлечься от крутящихся мыслей в голове, я вышла на улицу. Даже не одевалась. Как была в домашних шортах и майке, так и пошла. Утренняя прохлада отрезвляла, я сняла тапочки, продолжая свой путь босиком, собирая ногами прохладную росу. Из-за горизонта показывались первые лучи солнца, птицы неспешно заводили песни.

Обойдя половину дома, обнаружила, что бессонницей страдаю не я одна. Марьям узнала сразу, она стояла ко мне спиной, смотрела на восходящее солнце и тихо плакала. Её плечи подрагивали от едва сдерживаемых рыданий, а руки сжимали рот. Я тихо подошла к девушке, положила руку на плечо. Она вздрогнула и повернула свое заплаканное лицо.

— Что случилось? — спросила я, заглядывая в глаза.

Девушка отвернулась, спешно вытирая слезы.

— Эл, это мои проблемы, так что не переживай. — ответила не поворачиваясь.

— Марь, я ведь не отстану… — её ответ меня едва ли устроил.

Она снова посмотрела на меня и начала плакать, но уже не сдерживаясь. Обняла девушку и успокаивающее гладила по спине, пока та выплескивала эмоции. Я понимала как важны простые объятия, когда тебе безумно плохо и хочется кричать. К сожалению, я всегда была одна в этом плане. Плакала редко и только в гордом одиночестве. Мама учила всегда держаться и особо не проявляла нежностей, когда мне было плохо. Тогда мне было безумно обидно, но сейчас я понимаю, что она специально так меня воспитывала. Я понимаю… Но все равно не могу простить обиды. Поэтому сейчас я делаю то, чего всегда не хватало мне.