— Книга… — Он взял ее из рук Генри так осторожно, словно это была величайшая ценность в мире.

— Я не могу взять ее.

— Но мистер Энтони настаивал… Она должна быть у вас.

— Книга слишком дорога, чтобы подвергать ее риску, Генри. Я не могу хранить ее здесь. Бог знает, что может случиться с ней здесь, она может попасть в руки Филиппа и Роберта.

— Но что же делать, сэр?

— Пошли ее по моему адресу в Бостон. Там она будет надежно спрятана. Алекс поймет, что с ней делать.

— Вы уверены?

— У нас нет выбора, — твердо ответил профессор.

— Я сделаю так, как вы сказали, сэр.

— Спасибо, Генри. Ты настоящий друг.

На какой-то момент Паркер забыл о своем положении, так велик был соблазн прочитать книгу, узнать о венце, но реальность напомнила о себе. Он должен вернуться в тюрьму.

— Профессор Паркер, я сделаю все, чтобы помочь вам. Я знаю, что не вы отравили мистера Лоуренса.

— Похоже, только ты мне и веришь.

— Время! — крикнул охранник, подходя к заключенному.

— Генри, ты моя последняя надежда.

Паркера увели. Глядя ему вслед, Генри решил во что бы то ни стало найти способ доказать невиновность профессора.

Верный своему слову, камердинер отправил по почте оставшиеся две книги, согласно договоренности: одну — в Бостон дочери Еноха Паркера, другую — Мэттью Маккитрику. Избавившись от книг, он почувствовал величайшее облегчение. Он сделал все вовремя, ведь вечером наверняка будет скандал, когда Филипп и Роберт узнают о том, что написано в завещании.

Темные тучи нависли над городом, время от времени громыхал гром — все обещало дождь. Филипп стоял у гроба, прислушиваясь к прощальным речам и стараясь выглядеть скорбно, как подобает любящему сыну. На самом деле он боялся только одного: как бы собрание не затянулось и они не попали под дождь. Скорее бы все кончилось. Еще придется принимать посетителей, выслушивать соболезнования… Все будут говорить о любви и уважении, которого заслуживал умерший. А он презирал своего отца, презирал его бережливость и экономность. Как только он получит наследство, он покажет всему Лондону, как надо жить!

— Аминь!

Последнее слово священника вернуло Филиппа к реальности. Он вынужден был устроить все по традиции, хотя бы ради того, чтобы не возбуждать подозрений. И так уже многих удивило то, в какой спешке организованы похороны и чтение завещания. В свое оправдание братья говорили, что слишком потрясены смертью отца, что им хочется поскорее покончить с делами и предаться безутешному горю. Некоторые поверили им. Но не все.

Когда гроб с телом его дорогого друга опускали в могилу, Эдвард Брэдфорд был близок к смерти. Мысли его блуждали, дыхание прерывалось, а лихорадка лишила его последних сил.

— Уинстон…

— Да, сэр, — отозвался Уин. Он не смыкал глаз всю ночь, дежуря у постели умирающего, надеялся на чудо и горячо молился. Голос дяди Эдварда вывел его из оцепенения. Он подошел, коснулся руки больного и почувствовал жар, ни на минуту не оставлявший его дядю.

— Ты мне как сын, Уин, — Эдвард посмотрел на него в последний раз, — не разбрасывайся в жизни. Пусть твоя сила и ум служат только хорошему.

— Но как я это узнаю? — смущенно спросил тот.

— Господь укажет тебе верный путь, только попроси его.

Уин хотел возразить: он так горячо молился за жизнь Дяди, но Бог не услышал его. В глазах Уина появилось отчаяние. Увидев это, Эдвард сказал слабым голосом:

— Уин, я не боюсь умирать.

Упоминание о смерти больно отозвалось в сердце племянника.

— Я верю в то, что проповедовал все эти годы. Да, я верю. День смерти для меня станет праздником. Единственное, что я могу оставить тебе в наследство, — это любовь. Помни… — Глаза Эдварда подернулись дымкой.

— Я люблю тебя, дядя Эдвард…

Уин так и не узнал, услышал ли его дядя: в тот самый момент душа Эдварда Брэдфорда покинула бренное тело и обрела вечный покой.

Отец Майкл, находившийся рядом с покойным, начал читать канон об упокоении души. Закончив молитву, он тихо вышел из комнаты, оставив Уина наедине с умершим.

Спустя час Уин вышел из спальни, бледный, ссутулившийся, окончательно убитый своим горем. Он проиграл. Несмотря на все молитвы, смерть отняла у него дядю Эдварда. Он перевел взгляд на слуг, уже знавших о кончине хозяина от отца Майкла и собравшихся в холле, чтобы выразить сочувствие лорду Брэдфорду, помочь ему.