Мальчишки вернулись перед самым звонком. Втроем. Без Артура. Вид у них был очень мрачный, однако без следов драки.

— Клим, что вы с ним сделали? — вскочила на ноги Агата.

— Поговорили, — откликнулся он.

— Адаскина, — подхватил Сидоров, — он вернет тебе деньги. За ними и полетел. Как говорится, мухой. А ты осторожнее к себе всяких незнакомых людей води. Мне, конечно, это... до фени. Но вдруг в следующий раз вместе с деньгами тебя украдут. Бегай ищи потом.

И он громко заржал. От необходимости отвечать ему меня спас второй звонок.

Артур не появился ни после первого, ни после второго урока, ни даже после третьего. Мальчишки занервничали.

— Говорил же, нужно ему было для убедительности сначала морду набить, — кипятился Сидоров. — Тогда бы он понял, что дело серьезное. А все этот гуманист отпетый, — ткнул он пальцем в Клима. — Мол, нечего об него руки марать.

— Конечно, нечего! — горячо поддержала Агата.

Сидоров громко расхохотался.

— Ну, вы, братцы, даете. По-вашему получается, руки можно марать только о хорошего человека. Тогда ответьте мне на другой вопрос: зачем хорошему человеку вообще бить морду?

— Да вроде бы незачем, — вынужден был признать Клим.

Мы пошли в столовую, и за вечными булочками с соком Будка принялся уже более подробно рассказывать об Артуре.

Когда в прежней его школе у ребят и учителей начали постоянно пропадать деньги, на Потемкина сперва даже никто не подумал. Он очень хорошо учился, считался одним из самых способных ребят и постоянно занимал места на разных олимпиадах. Но в результате его поймали прямо на месте преступления, в учительской, где он вытаскивал из сумки деньги.

Скандал предпочли замять без всякой милиции. Сыграли роль прошлые заслуги Артура, да и отец его немедленно возместил убытки всем пострадавшим от сына. К тому же он принес справку то ли от психолога, то ли от психиатра. Правда, что в ней было написано, приятель Будки, конечно, не знал.

— Так, может, он просто психически больной? — спросила я.

— Как же, — усмехнулся Будка, — Гарик говорит: его просто элементарно отмазали. Папаше тоже не больно хотелось светиться. С таким сыночком можно и работу потерять. Между прочим, то, что папаша всего-навсего охранник, выяснилось, только когда Артура начали выставлять из школы, а до этого он из себя такого крутого строил! Деньгами швырялся направо и налево. И вообще так нос задирал...

«Поэтому-то он и не стал при всех говорить Предводительнице о родителях, — отметила я про себя. — Как же, скромный он!» А Будка тем временем продолжал:

— Вот его отцу и поставили условие: возникать не будем, но вы немедленно заберете сына из школы. А банкир, которого охраняет предок, все равно как раз переезжал на новую квартиру в дом с башенками. Вот Потемкин и оказался у нас в классе.

— И решил продолжить в прежнем духе, — как эхо, подхватила Агата.

— Именно, — вновь сделалась свирепой физиономия у Сидорова. — Но мы предупредили его: если продолжит, вся школа тут же узнает, кто он и что он. Во всяком случае, в нашем классе ему тогда лучше не жить.

Потемкин появился лишь перед последним уроком. Он молча сунул мне в руки конверт и немедленно смылся. Я пересчитала деньги. Вернул ровно столько, сколько украл. Однако радости я от этого не испытала. В душе у меня была полная пустота. И совсем ничего не хотелось. А ведь мне еще предстояло как-то объяснить эту историю матери.

— Все цело? — с любопытством заглядывая в конверт, осведомился Сидоров.

— Все, — буркнула я.

— Ну, Адаскина, — хлопнул он меня по плечу, — что бы ты без нас делала?