На перемене я сама подошла к нему.

— Привет, а ты, оказывается, к нам перевелся.

— Привет Маш, — его рот расплылся в улыбке, — да вот… Семейные обстоятельства.

— Понятно. Ты в общежитии будешь жить или ездить из Москвы?

— В общежитии. Эм, — задумался, — мне из дома ездить далеко, мы живем почти в противоположенной стороне отсюда.

— Тебе показать, что тут да как?

— Да, было бы здорово, только познакомиться со всем классом не мешало бы.

Сзади подошли девочки и начали по очереди представляться новичку. К одноклассницам присоединились парни, и мы прообщались всю перемену, большой компанией.

Через несколько уроков мы завалились в столовую. Леша держался поблизости, что необычно. Может потому что он меня знает чуть больше, чем остальных?

В коридоре нас заметил Макс, и увидев незнакомое лицо, жестами спросил, что за чел. Одними губами прошептала "новенький", и Макс, протянув тихое "ааа", потерял интерес к нашей компании.

К парням подошла одноклассница Диана и мой друг совсем потерял интерес, полностью сфокусировавшись на девушке.

В столовой Леша сел тоже рядом со мной. Наши одноклассницы расспрашивали безостановочно у парня про его жизнь, иногда задавая бестактные вопросы, а я сидела и краснела отчего-то, будто я сама спрашиваю у него подобное и мне стыдно.

На вопрос, нет ли у Леши девушки, тот ответил отрицательно, чем подписал себе приговор за борьбу на вакантное место, ведь парень он был красивый и харизматичный.

Потом мы вернулись на уроки и провели еще несколько часов, мигрируя в разные здания.

Некоторые уроки у нас были сдвоенные с параллельным классом и проходили в больших ступенчатых аудиториях. В таких помещениях были большие окна и все боролись за место с видом за спортивное поле, где гоняли мяч другие классы.

Я в борьбе не участвовала, но иногда мне шептали на ухо, что в футбол гоняет мой Макс, и я двигалась ближе к окну, чтобы посмотреть, как у него получается играть в мяч.

С Максом у нас постоянно уроки заканчивались в разное время, и мы когда-то, еще в начальной школе, договорились, что будем ждать друг друга. Если ждал Горский, то зависал обычно в спортзале, или если позволяла погода, на футбольном поле. Когда мне приходилось ждать, я ходила в библиотеку и делала домашку, чтобы меньше оставалось на потом. Так, мы и существовали.

Не представляю, как я буду жить, когда он выпуститься из школы и уйдет на вышку. У нас настолько отточенная жизнь, словно механические часы, где каждый винтик взаимодействует с другим, создавая процесс движения.

Прозвенел звонок с урока, что означало, что на сегодня все, свобода. Макс ждал меня около входа, а когда я подошла к нему, взял под локоть и повел в сторону парковки.

— Макс, я не успела с ребятами попрощаться! — возмутилась и дернулась было назад, но Макс усилил хватку.

— Марусь, там моя мама уже подъехала, давай не будем заставлять ее ждать.

— Так бы сразу и сказал, что тетя Света подъехала, — и быстрее парня заторопилась, выискивая знакомую машину.

— Привет дети! Как первый учебный день? — сыпала вопросы, пока выруливала со стоянки. — Макс, как ощущение, что это твой последний год в школе?

— Кхм, да пока никаких ощущений, мам. Вот когда поступлю в институт, тогда будут ощущения, да, — и так залыбился мечтательно, что захотелось его пнуть, что я и сделала.

— Ауч, Маруся! Мне, вообще-то, больно!

— Не ври, я всего лишь легонько тебя коснулась.

— Если ты так легонько будешь делать на постоянной основе, моих родителей могут вызвать в школу, потому что увидят по всему моему телу синяки, и подумают, что меня дома лупят ремнем, ауч!

— Не мели чепухи, — откинувшись на сиденье, скрестила руки на груди, — у тебя не мясо, а сплав железа под кожей.

Не выдержав подколов, Макс притянул меня к себе и стал щекотать.

Тебя Света изредка за нами наблюдала в зеркало заднего вида и похрюкивала от сдерживаемого смеха, пока я извивалась под парнем, а он, навалившись, безбожно водил пальцами по моим ребрам.

— Извиняйся! — велел мучитель.

— Из-ви-ай! — вскричала, при очередном движении по ребрам.

С меня слезли и отодвинулись к противоположенной дверце машины.

— Будешь знать, — сказал с придыханием, — как мне угрожать синяками.

— Блин, Максим! Это ты мне синяков наставил! У меня же нежная кожа! — покрикивала на друга.

— Ну тогда мне не остается ничего, кроме как купить тебе мазь и сделать чистосердечное признание, что синяки на ребрах — моих рук дело.

— Я свидетель! — важно заявила, с водительского места мама Макса, а мы оба, по ходу только вспомнили, что в машине есть сторонний наблюдатель.

— Мам, кхм, у тебя какие планы на день?

— Сейчас вас отвезу и по своим делам в Москву поеду, а что?