— Ну, это и в самом делепросто, — мужчина, державший мяч в руках, выпятил грудь и бросил серебряный доллар в миску. Тот весело зазвенел. — Я попаду в него мячом, что бы он ни делал.

Лю Хань повернулась к толпе.

— Расступитесь, пожалуйста, дайте иностранному дьяволу место!

Весело обсуждая сделку, зрители расступились, образовав узкий проход. Бобби Фьоре отошел примерно на сто футов, повернулся и кивнул своему противнику. Тот не посчитал необходимым ответить на приветствие. Несколько человек укоризненно покачали головой, осуждая его высокомерие. Впрочем, многие считали, что соблюдать правила приличия с иностранным дьяволом не обязательно.

Бобби Фьоре еще раз поклонился, а затем помчался прямо на мужчину с мячом. Китаец вцепился в него обеими руками, словно держал в руках камень. Фьоре приближался, и он приготовился к столкновению.

Но столкновения не произошло. В последнее мгновение Фьоре упал на землю, перекатился на бок, избежал неуклюжего броска, сделанного его противником, и коснулся ногой мешка.

— Игра! — крикнул он на своем родном языке Лю Хань не очень понимала, что значит слово «игра» в данном случае, но твердо знала, что он победил.

— Кто следующий? — выкрикнула она, забирая мяч у побежденного.

— Подождите! — завопил тот сердито, а потом заявил, обращаясь к толпе: — Вы все видели! Иностранный дьявол меня обманул!

Лю Хань охватил страх. Она и сама называла Бобби Фьоре «янг квей-дзе» — иностранный дьявол — но только затем, чтобы зрители понимали, о ком идет речь. В устах разозленного китайца эти слова Прозвучали, как клич, который мог в любую минуту превратить веселую толпу в скопление разъяренных безумцев.

Однако прежде чем она успела что-то ответить, Бобби заговорил на своем не слишком хорошем китайском:

— Нет обмана. Не говорить пусть. Кто быстрый, тот выиграть. А он медленны-ы-ый. — Бобби протянул последнее слово так, как не произнес бы его ни один китаец, и потому оно прозвучало особенно обидно.

— Он прав, By… ты не достал на целый ли, — крикнул кто-то из толпы.

Конечно, ли — треть мили — многовато. Но мяч даже рядом не пролетел.

— Ладно, дай-ка мнемяч, — сказал очередной желающий сразиться с чужаком. — Уж я-то точно попаду в иностранного дьявола. — Он произнес эти слова без презрения, также, как Лю Хань — чтобы обозначить, о ком идет речь.

Лю Хань молча показала на миску. By, сердито топая, удалился, а следующий игрок сделал свой взнос бумажными деньгами. Лю Хань не любила их из-за того, что марионеточное японское правительство сделало с Китаем — и ее собственной семьей — перед приходом ящеров. Но японцы продолжали сражаться с инопланетянами, что поднимало их престиж и вызывало уважение, которого к ним никто не испытывал раньше. Она протянула мужчине мяч.

Фьоре стряхнул грязь со штанов и попросил зрителей расступиться, чтобы иметь возможность стартовать. Китаец встал перед мешком, держа мяч в левой руке и, наклонившись чуть влево, словно стараясь помешать Бобби использовать его излюбленный трюк.

Бобби снова пробежал между весело болтающими китайцами. Приблизившись на несколько шагов к поджидавшему его противнику, он сделал одно короткое движение в том направлении, куда наклонился китаец. Тот радостно крикнул «Ха!» и швырнул мяч.

Однако ничего у него не вышло. Бобби Фьоре быстро переместил весь свой вес на другую ногу, и ловко, словно акробат, изменил направление движения. Мяч полетел влево, Бобби отскочил вправо.

— Игра! — снова крикнул он.

Его противник печально улыбнулся и бросил мяч Лю Хань, он понял, что его перехитрили.

— Посмотрим, удастся ли кому-нибудь попасть мячом в иностранного дьявола, — сказал он с восхищением в голосе. — Если мне не удалось, бьюсь об заклад, что не сможет никто.

Еще один мужчина выложил хороший кусок свинины за возможность попытаться обыграть Бобби Фьоре. Предыдущий соперник Бобби начал заключать групповые пари. Он решил, что теперь, когда Бобби использовал свои два трюка, в запасе у него ничего не осталось.

Однако иностранный дьявол тут же продемонстрировал, что это не так. Вместо того чтобы метнуться вправо или влево, он плюхнулся на живот и, просунув руку между ног своего изумленного противника, дотронулся до мешка, прежде чем мяч коснулся его спины.

— Игра!

Теперь к его ликующему голосу присоединились и зеваки из толпы.

Бобби выступал, пока оставались желающие платить за то, чтобы попытаться попасть в него мячом. Он прибегал к самым разным хитростям — отклонялся то в одну сторону, то в другую, иногда мчался прямо по центру. Пару раз его противникам удавалось угадать направление движения, но Лю Хань внимательно следила за тем, чтобы в миске оставались деньги, а на подстилке продукты. Дела у них шли прекрасно.

Когда зрителям начало надоедать развлечение, Лю Хань крикнула: