– Мы же уже всё обсудили, разве нет? – нахмурилась я.

Он мялся, не знал, как сообщить мне новость. Прошло больше двух минут, а Кордеро молчал, глядя на свои сцепленные руки.

– ?Que paso? 11 – я перешла на испанский.

В основном мы с Кордеро и Амандой говорим на испанском, так как считаем его более родным. На итальянском мы говорим только с Семьями и на официальных мероприятиях. А на ломаном английском говорим только с моим братом. Также моя бабушка заставила меня выучить русский. Итого я знаю четыре языка. Полиглот – тут больше нечего сказать.

– Его видели, – нервно выдал мой друг.

– Кого? Кого видели, Кордеро?

Он поднял голову и посмотрел на меня.

– Роберто. Он был одним из тех, кто напал на наш товар. Мередит, его видели.

Роберто… жив?

Я прислоняюсь к перилам второго этаже и осматриваюсь толпу. Сегодня в клубе не так много людей несмотря на субботу. Моей ноги здесь не было, но – увы! – мне нужно здесь быть. Мы «отрываемся» с друзьями.

– Моя любимая внучка! – воскликнула бабушка на итальянском, так как ненавидела все языки мира, кроме родного и любимого. Её даже не смущал факт того, что мы живем в Мексике. С недавних пор она начала ненавидеть Мексику и презирать испанский. И… угадайте, кто выучил испанский и разговаривает только на нем?

Вы, наверно, догадались, из-за кого я поставила кавычки. Отрываться с ней значит наблюдать. Мне только бинокля и камуфляжа не хватает.

– Капо, – приветствую я её, даже не смотря в её сторону. Уверена, что за это мне прилетит.

Кстати, мне не особо повезло с бабушкой. У остальных бабушки вяжут, готовят, делают запасы на зиму или хотя бы курят и ловят кайф; а моя… Капо Семьи Инганнаморте. Капо – это Босс всего и вся в Семье. Боже, кто позволил этой тиранше прийти к власти? А, видимо, тираны вроде неё.

Я в мафии всего лишь два года, но уже готова убить себя. В свои семнадцать я повидала многое: смерть, море крови, пытки. И, знаете, я держусь еле-еле. Если бы не мой брат, цветы дарили бы моему трупу и я бы не смогла сказать «спасибо».

– Что ты здесь делаешь в столь поздний час?

Периферийным зрением я вижу как она оценивает мой наряд и недовольно поджимает губы.

– Выглядишь как… Иисус, я в твои годы одевалась скромнее.

– Брось тонкие намеки на мою проституцию, бабушка. Достала с этим.

Она дернула меня за локоть и прошептала мне на ухо:

– Давно твоя голова вазу не чувствовала? Не будь мы на людях тебя бы снова увозили в машине скорой помощи. Ведь моя внучка слабее, чем выглядит.

Я сглотнула. Ну, что можно ответить на такое? Колкостью?

Взгляд Анхелы опустился на правую щеку.

– Хотя есть человек, который старается над твоей выносливостью так же как и я, – гордо заявляет она, смотря на синяк, который мне так и не удалось скрыть.

Это бабушка так Роберто гордится. К сожалению, он оказался не таким милым и славным, как показался при первой встрече. Теперь он меньше улыбается и больше злиться. А эта злость выходит на мне. Сколько бы я не давала отпор, он оказывается сильнее. Мои способности Головореза здесь ограничены.

Стыдно признавать, но я боюсь его.

Я думала, что он не будет как эти монстры, но Роберто худший из них. Если снять мою кофту, то на спине можно увидеть ожоги и порезы, оставленные им. Если вскрыть мою голову, то можно увидеть покалеченный мозг. Если вскрыть всю меня, то вы не сможете даже разглядеть мою душу.

Я и так была изранена пытками и убийствами, а теперь и он… Два месяца… два месяца я терплю его.

Не подумайте, о том, что я какая-то дурочка или терпила, что люблю его и зависима от него. Нет. Боже упаси.

Я обращалась к Анхеле и просила – нет! – молила разорвать помолвку. Говорила, что умру рядом с ним. А она сказала ласковым голосом, который я услышала впервые:

– Мередит, потерпи. С кем не бывает. Мужчинам в нашем мире разрешают и не такое.

Так что пока Роберто пирует на мне, я пирую, разрабатывая план его убийства.

К сожалению, без тщательного плана невозможно незаметно убить будущего Капо Гвидиче. С этим нам помогает его брат Дамиано.

Мы должны встретиться через пять минут в одной из комнат. Если, конечно, Анхела соизволит меня отпустить.