Шрифт:
Сведения о германской, французской и австро-венгерской тяжелой артиллерии, имевшиеся у Арткома к 1913 г., приведены в таблицах 1, 2 и 3.
Начальник ГАУ, ген. Кузьмин-Караваев, защищая необходимость основательно проведенного предварительного испытания вновь принимаемых предметов артиллерийского снабжения, все же признавал, что испытания протекали весьма медленно и что причиной замедления являлись не только недочеты в организации Арткома, но и недостаточное знакомство последнего с достижениями артиллерийской техники за границей. Ген. Кузьмин-Караваев считал, например, что крайняя медленность работ по установке 12-дм. (305-мм) орудий в Кронштадте, происходила не только по недостаточности оборудования Металлического завода, [7] которому были заказаны части установок, но и вследствие недостаточного знакомства с современными установками орудий большого калибра офицеров Арткома, которые «впервые изучали установку во время Изготовления ее на Металлическом заводе, но отнюдь не являлись, как бы следовало, компетентными руководителями работы частного завода».
7
По сведениям Упарта, 16-дм. мортиры на русском фронте не было; по-видимому, она вовсе не прибыла в Россию.
Ясно, что при таких условиях нельзя было ожидать особой осведомленности до части того, что делалось за границей. Тем не менее наиболее крупные новости военной техники все же были известны Арткому, хотя, конечно, с неизбежным запозданием. Так, об опытах в Австрии с 12-дм. мортирой Арткому стало известно в начале 1912 г., а об опытах в Германии с 16-дм мортирой – в начале 1913 г. Интересно отметить, что об этих последних опытах стало известно уже после того, как сам Артком, на основании своих березанских опытов, признал необходимость введения в состав вооружения осадной артиллерии, именно 16-дм мортир. И если бы в распоряжении ГАУ имелся свой мощный орудийный завод (а не просто ремонтная мастерская в Петербурге на углу Литейного и Сергиевской) и если бы вообще, русская военная промышленность стояла на высоте австро-германской промышленности, то, конечно, в России был бы иной темп в деле развития и усовершенствования столь важного элемента современной войны, как артиллерия. А так как этого не было, то царская армия плелась в хвосте европейских армий, постоянно запаздывая с улучшениями, идеи которых нередко зарождались и в России, но за неимением технических средств становились достоянием заграничных заводов.
Таблица 1. Германия
Примечание. По последним донесениям военных агентов, имелась еще 28-см. береговая мортира: калибр 283-мм. (11,1-дм.), наибольшая дальность до 10 435 м (4 900 саж.), подготовлялись мортиры калибром 32-см, 34,5-cм. и 42-см.
Таблица 2. Австрия
Примечание. 30,5-см мортиры назначались для вооружения передового эшелона осадного парка, для следования непосредственно за полевой армией, чтобы поддержать ее при атаке сильно укрепленных позиций. 30,5-см. и 24-см. мортиры перевозились па автомобильных поездах.
Таблица 3. Франция
Примечание. По имеющимся сведениям, во Франции предполагалось ввести на вооружение 6-дм пушки и гаубицы и 11-дм. мортиры Шнейдера, испытанных и принятых у нас типов.
Артиллерийское снабжение войск и крепостей, вообще «полное обеспечение государства предметами вооружения» лежало на обязанности ГАУ. Оно должно было содержать запасы всех предметов артиллерийского снабжения:
1) для обыкновенных ежегодных расходов;
2) для войск, переходящих из мирного на военное положение;
3) на случай формирования новых частей войск и возведения новых укрепленных пунктов в военное время;
4) для пополнения израсходованного и утраченного в бою.
Кроме того, ГАУ должно было заботиться о запасе предметов артиллерийского снабжения новых образцов, вводимых на вооружение армии.
Расчеты запасов артиллерийского снабжения составляли в ГАУ, руководствуясь штатами и мобилизационным расписанием войск и учреждений военного времени, на основании табелей артиллерийского имущества (табелей вооружения или расчетов ручного оружия) и определенных норм для каждой категории запасов.
Работа по составлению и утверждению табелей протекала настолько медленно, что снабжение войск вновь вводимыми предметами, например, при перевооружении скорострельными пушками, производилось по временным ведомостям, составляемым в соответствующих отделениях ГАУ, не ожидая окончания разработки и утверждения табелей. С другой стороны, строевые части войск, не имея утвержденных табелей, были крайне затруднены как в отношении учета положенного для них имущества, так и в отношении способа его ремонта, указываемого в табелях.
Действовавшее до начала мировой войны мобилизационное расписание 1910 г. составлялось в ГУГШ совершенно самостоятельно и независимо от ГАУ, не считаясь ни с наличием вооружения и прочих предметов артиллерийского снабжения, имевшихся в распоряжении ГАУ, ни с необходимым временем для заготовления недостающего артиллерийского имущества. В результате – в мобилизационное расписание оказались включенными такие части артиллерии и такие учреждения военного времени, которые не могли быть снабжены артиллерийским имуществом не только в 1910 г., но и в 1914 г., когда началась война.
Что касается норм артиллерийских запасов, то по смыслу действовавших в то время (до 1910 г.) законов «составление соображений о размере необходимых запасов и о степени готовности их на случай мобилизации лежало на обязанности ГАУ. По распоряжениям ГАУ в артиллерийских складах должно было выделяться артиллерийское имущество для образования «чрезвычайного запаса» и «запаса военного времени».
«Чрезвычайный запас» должен был составляться из таких годных на боевое назначение, предметов артиллерийского снабжения, взамен которых были уже введены новые образцы. Он должен был служить для снабжения войсковых частей,