После чего Таир устроился в широком кресле, вальяжно вытянув ноги. Сигизмунд сел через проход в одиночное, Алина осталась стоять, с готовностью поглядывая на кресло рядом с хозяином, то есть начальником.

Я развернулась и отправилась в точно такое же одиночное, как кресло Сигизмунда Эдуардовича. Удобно, есть ширма, можно сразу лечь спать, можно посмотреть фильм без любопытных глаз.

– Инна Сергеевна, – окликнул меня Таир. – Если ничего не путаю, ваше место здесь, – показал на кресло рядом с собой, у иллюминатора. – Верно, Алина Александровна?

– Верно, – кивнула вмиг поникшая Алина.

– Порядок, есть порядок, – прокомментировал ситуацию Таир.

Пришлось вернуться, устроиться рядом, игнорируя чертей в уголках глаз бывшего мужа и совершенно несчастное лицо Алины. Возможно, у меня выражение лица было ничуть не лучше. Сидеть девять часов полёта рядом с бывшим мужем – это не то же самое, что спать с ним раз в полгода… да…

Когда же началось моё, если можно так выразиться, грехопадение? Если честно, я отчётливо помнила год, месяц, даже день нашего первого секса после расставания. Совершенно невозможно забыть то, что предшествовало сему процессу, следовательно, день я запомнила чётко, как дату Нового года.

Окончив аспирантуру, после благополучного развода, я преподавала в ВУЗе. Учила студентов уму разуму, заодно этнографии, истории, традициям, а также религиозно-философским и этическим учениям Китая. И языку, конечно же – это был основной источник моих доходов.

Спустя несколько лет защитила диссертацию, устроилась в Шанхайский университет, чтобы уже китайцам преподавать их же историю, традиции, этнографию и язык… Дела мои шли в гору. Я много работала, хорошо зарабатывала, снимала просторную квартиру на тридцатом этажа более чем приличного жилого комплекса, отдыхала на берегу Тихого океана, крутила романы с иностранцами и местными.

Правда, для местного контингента я считалась «шэнню» – женщиной-остатком, невостребованной женщиной, той, что до двадцати пяти лет не вышла замуж, потому второй сорт. Однако, мне, как европейке, достаточно рослой, к тому же блондинке, делали скидки. Пренебрежение в свой адрес я не чувствовала никогда, от нехватки мужского внимания не страдала и дня своей счастливой и беззаботной тогда жизни.

Один профессор, с которым я встречалась больше года, даже вознамерился на мне жениться, о чём сообщил между постелью и поездкой в метро. Хотел познакомить с родителями и сестрой, я благоразумно отказалась. Побойтесь Брахму, я развелась с Таиром Ином не для того, чтобы погрязнуть в патриархальном браке с ханьцом, при всей моей любви к обычаям и устоям Китая.

Другими словами, я не помышляла возвращаться в родные пенаты, всерьёз задумывалась о покупке своего жилья, хотела перевезти родителей, завести кота, в крайнем случае, волнистого попугайчика. Навсегда осесть в Поднебесной.

А потом один товарищ съел летучую мышь, именно так звучала официальная версия. И нас всех посадили на жёсткий карантин. Я осталась в одиночестве на тридцатом этаже, без родителей, кота, волнистого попугайчика или хотя бы профессора, и медленно и верно сходила с ума.

Дистанционная работа со студентами помогала не поехать головой окончательно, немного регулировала режим дня, заставляла вставать с кровати. Умываться, наносить подобие макияжа, готовить завтрак, но всё это не спасало от того, что я неминуемо сходила с ума.

Тот факт, что доходы мои увеличились благодаря онлайн занятиям с частными студентами по всему миру, не помогал. Я чертовски, до икоты, чесотки, истерики хотела живого общения. Глаза в глаза, рука в руке, всё равно с кем, хоть с отвергнутым мной профессором, хоть с его родителями, хоть с курьером. Меня бы устроил лаборант, делающий тест, ведь там, под защитным костюмом, живой человек!

К тому же, мне не стыдно в этом признаться, моему живому, здоровому телу требовалась сексуальная разрядка. Я и до карантина порой ощущала некоторую нехватку… траха.

Ребята из Китая славные парни, нежные, внимательные, изобретательные, полны всевозможных достоинств. Физические параметры разные, как и у всех. Можно наткнуться на чистейшей прелести увесистый образец, можно на каперс, даже не корнишон. Однако статистика штука неумолимая, в среднем попадались корнишоны, а из-за напряженной обстановки, бесконечной конкурентной гонки, в стрессе и упадке.

Потому время от времени ужасно хотелось, чтобы какой-нибудь здоровенный мужик с бородой-лопатой отымел меня своим увесистым, двадцатисантиметровым образцом, чтоб доставал до гланд. Чтоб чувствовать себя Дюймовочкой в огромных, сильных ладонях, чтобы брызги из глаз и пот по спине. Чтобы сначала сломалась спинки кровати, потом проломилась стена, а потом умерла я в пароксизме страсти.

Хотелось архетипического лесоруба с большим… топором, и чтобы этот топор работал отбойным молотом несколько часов кряду. Сдохнуть под этим мужичарой счастливой и оттраханной.