“Я расскажу ему и он мне поможет. Он всегда мне помогал. Мы убежим с ним вместе. Мы с ним поженимся, мы будем счастливы! Мы просто созданы друг для друга…”

Когда Виталик открыл дверь, я сразу же поняла, что что-то не так. В глазах его было какое-то чужое, равнодушное выражение, которого я никогда не видела раньше. Мое сердце сжалось от тревоги, а в голове начали мелькать самые разные мысли. Но то, что я увидела, когда он распахнул дверь шире, словно ударило меня в грудь.

В глубине комнаты стояла женщина. Она была неприметной, с тусклыми, невыразительными глазами, но ее присутствие в доме Виталика было для меня как гром среди ясного неба. В ее взгляде было что-то ленивое и безразличное, будто бы она не замечала меня или не придавала мне значения. Я не могла поверить своим глазам. Все, что я видела, казалось мне каким-то дурным сном, из которого я вот-вот проснусь.

Мир вокруг меня вдруг стал серым, потеряв все краски. В голове стучала только одна мысль: "Этого не может быть." Все мое тело будто окаменело, я не могла пошевелиться, не могла вымолвить ни слова. Меня охватил шок, такого сильного потрясения я никогда раньше не испытывала. Виталик, который всегда был для меня опорой, вдруг предал меня так грубо и неожиданно, что я не могла понять, что происходит.

Я смотрела на него, но он даже не пытался объясниться, не пытался загладить свою вину. В его взгляде не было ни вины, ни сожаления. Он просто стоял и молчал, словно ничего особенного не произошло. Мое сердце разрывалось от боли и отчаяния. Все наши планы, все мои мечты о будущем, которое я рисовала себе вместе с ним, вдруг оказались разбитыми на миллион мелких осколков.

Я не могла понять, как это произошло. Ведь еще недавно я строила планы, собиралась жить с ним вместе, а теперь я стояла здесь, перед ним, и все, что было между нами, казалось таким далеким, как будто это происходило не со мной. Я видела, как та женщина спокойно ходит по его квартире, как будто она была там всегда. Мне захотелось закричать, закричать так, чтобы этот кошмар закончился, но голос застрял в горле.

– Виталик, – произнесла я наконец, но голос прозвучал глухо, как будто не моим. – Что это? Почему? Кто она?

Он не ответил сразу, будто бы искал слова или не знал, что сказать. Я ждала, надеялась, что он сейчас скажет, что это ошибка, что я неправильно поняла, но он просто стоял и смотрел на меня так, как будто видел впервые. Моя душа разрывалась на части, и я чувствовала, что дальше я этого не вынесу.

Мир, который казался мне таким понятным и стабильным, вдруг рухнул. Все краски исчезли, все, что когда-то казалось важным и значимым, теперь было бесполезным и пустым. Я больше не видела перед собой будущего, не видела никакого смысла. Меня охватил страх и отчаяние, такое глубокое, что я едва могла дышать. Мир потерял все краски, все смыслы. Осталась только пустота и невыносимая боль.

А на следующий день бабушка отправила меня к своей сестре. Я не могла поверить, что моя жизнь в один день может так измениться. Моя любовь умерла, моя семья – отказалась от меня, и последняя из членов семьи – моя бабушка. Сперва родители, теперь и она.

Куда я еду? Зачем? Кому я там нужна?

Питер встретил меня холодным ветром и серыми облаками, словно отражая мое внутреннее состояние. Все, что происходило вокруг, казалось нереальным, как будто я смотрела на мир через мутное стекло. Я стояла на перроне, держась за чемодан, и пыталась собраться с мыслями. Внутри меня царила пустота, только одинокие мысли о том, что я теперь никому не нужна, крутились в голове.

Пассажиры вокруг спешили, кто-то встречал родных, обнимался и смеялся. Но я чувствовала себя чужой среди них, будто оказалась здесь случайно, по ошибке. Я не знала, чего ожидать от встречи с сестрой бабушки, о которой слышала только сквозь фразы и редкие упоминания. Ее всегда описывали как строгую, серьезную женщину, которая всю свою жизнь посвятила работе. Она никогда не приезжала к нам, и бабушка редко рассказывала о ней. Все, что я знала, – это то, что она была для меня последним шансом на дом, или как казалось бабушке – на исправление.

Когда поезд тронулся с места и уехал прочь, я осталась одна, среди незнакомцев, в чужом городе. Но вот я увидела ее. Женщина лет шестидесяти пяти стояла с другой стороны платформы, мрачно оглядывая прибывших. Ее взгляд сразу привлекал внимание – холодный, пронзительный, лишенный всякой теплоты. Я сразу поняла, что это и есть сестра бабушки. Она была одета в строгое пальто, на голове – короткая стрижка, которая придавала ей еще более суровый вид. Ее лицо было выражением вселенской злости и недовольства.

Когда наши взгляды встретились, я ощутила, как по спине пробежал холодок. Я инстинктивно сжала ручку чемодана, стараясь выглядеть спокойной, но внутри меня все сжалось. Я вдруг поняла, что жизнь, которая и так уже рухнула, теперь готова превратиться в настоящий ад.

– Ну что, приехала? – произнесла она, сдержанно кивнув в мою сторону, как будто я была одним из тех многочисленных студентов, которых она, наверное, когда-то воспитывала в своей преподавательской карьере.

Ее голос был таким же холодным, как и взгляд. Никакого тепла, никакого приветствия, только сухость и жесткость. Мне вдруг захотелось развернуться и убежать обратно, но куда? У меня не было дома, не было куда возвращаться. Все, что мне оставалось, – это смириться с тем, что теперь моя жизнь принадлежит этой женщине, с ее строгим взглядом и железной волей.