— Всё плохо, да? — спросил Андрюха, не открывая глаз, белки которых перестали быть белыми. Много сосудов полопалось и теперь глазные белки тёмно-красного цвета.

— Нормально, — ответил я, смочив в растворе фурацилина первый кусок бинта. — Через неделю будешь как новенький. Наверное…

Пятнадцать минут и лицо Бокова отмыто от запёкшейся крови. Свертываемость у него хорошая и раны почти не кровят. Стоило мне закончить, как дверь открылась и зашёл пожилой кореец с большим пластиковым чемоданом. Не сказав ни слова, начал осмотр. Осмотрев, приступил к лечению. Обколол лицо Андрюхи обезболивающим, а затем зашил все рассечения. Аккуратно зашил.

Закончив, переключился на меня. Осмотрев, снял наложенные ещё медведем швы, обработал составом, который неприятно жжёт и воткнул в наши задницы по уколу. Ушёл так и не открыв рта. Засов снова закрылся.

— Слабость, — пожаловался Андрюха. — Что этот Ким Чен Ын нам поставил, Никита?

— Не знаю, — честно ответил я, тоже почувствовав слабость и сонливость. — Скорее всего успокоительное вместе со снотворным. Надо бы шконку расправить, пока не отключился.

Стоило мне разложить кровать и улечься на неё, как сон взял верх. Бороться с ним было бессмысленно…

Медленные, почти не ощутимые, покачивания. Похоже, что нас уже повезли. Унимог, скорее всего, на пневматической подвеске. Либо дорога слишком хорошая, что маловероятно. Слишком мягко едет.

В тюрьме темно. Вставать не хочется, несмотря на то, что хочу пить и есть. Решил позвать:

— Не спишь?

— Не сплю, — отозвался Андрюха. — Около часа назад проснулся. Тело болит. Жду пока ты встанешь.

Я включил свет. На столике стоят шесть затянутых в фольгу контейнеров. О нас заботятся, что есть хорошо. Плохо, что еда остыла, а микроволновки нет.

— Что там? — Андрюха приподнялся на локтях и с любопытством посмотрел на контейнеры. — Плевать на боль. Ради еды я готов оторвать задницу от кровати.

Мы сложили шконки и разложили стол со стульями. На каждого приходится по три контейнера. Суп, второе и салат. Ещё нам принесли коробку с чаем и банку растворимого кофе. Чайник и вода в тюрьме имеются.

— Это Айнтопф, — сказал Андрюха, показав на суп. — Переводится как «Всё в одном горшке». Повар немец, я в этом уверен. Ешь, Никита, суп тебе понравится.

Я последовал Андрюхиному примеру и начал есть. Суп и правда вкусный. Жаль, что холодный. Состоит он из квашенной капусты, нескольких видов колбасок и сарделек, солёных огурцов, лука, а также специй и соусов. Густоват, что даже хорошо. Съел я его не заметив. Понравилось.

— А это Штрудель. — Андрюха задумался. — Или Штрудели. Тоже вкусная штука.

Штрудели мне не понравились. Основной их состав — мясо и картофель. Суховаты получились. Скорее всего их нужно было есть горячими. Остывшие никуда не годятся.

— А это салат из спаржи и красной рыбы, верно? — спросил я. — Как он называется?

— Не знаю. — Андрюха попытался улыбнуться, но скривился от боли. — Скорее всего так и называется — салат из спаржи и красной рыбы. Может вместо красной рыбы нужно говорить лосось, но лосося здесь нет. Есть его аналог — сарсан. По вкусу один в один. Покрупнее, правда.

Поев, я убрал со стола и налил чаю.

— Этот Унимог Лейн заказывал ещё в те времена, когда я работал на него. — Андрюха осторожно отхлебнул из кружки, но поставить её на стол не рискнул. — Три штуки таких должны были приехать из прежнего мира. Иногда нужно было перевозить особо важных шишек, а машин, пригодных для этого, у Лейна не было. Вот и заказал он три Унимога, которые немцы делали по спецзаказу. В этот мир Мерсы приехали, но потерялись. Искали их, да не могли найти. Нашли, видимо.

— И долго ты был наёмником? — поинтересовался я.

— Достаточно, — уклончиво ответил Андрюха. — Мне были нужны деньги. В этом мире наёмники хорошо зарабатывают. Плюс защита. Одиночкой, особенно в первое время, сложно существовать. Я быстро заработал хорошую репутацию и попал в элитный отряд, которым командует Саид. Спросишь почему завязал?

Я кивнул.

— Взгляды на жизнь поменялись. Лейн дал нам задание, выполнить которое я оказался неспособен. Моральные принципы не позволили. Решил уйти. Ушёл.

— Беспрепятственно ушёл?

— Как сказать… — Андрюха выдержал паузу, пытаясь подобрать слова. — Были подводные камни в моём уходе. Как без них. Прошлое это. Не хочу ворошить.

— Придётся, — сказал я, приготовив очередной вопрос. — Мне говорили о твоих тёрках с Паном и о том, что они из прошлой жизни. Расскажешь?

Андрюха с трудом нахмурился, но решил рассказать:

— Пан исчез из мира прежнего. Мы искали его, но не могли найти. За всё, что он сделал, его ждала смерть. Мы бы устроили её ему. Завалили бы, а потом свалили на попытку нападения на офицера при захвате, но Пан исчез и найти его было никак… Потом, гораздо позже, через много лет, моему удивлению не было предела, когда Пан нашёлся в этом мире. Причина, по которой я в этом мире — это большой запутанный клубок. Пан в том клубке тоже присутствовал. Много лет прошло, а прежний мир всё ещё преследует меня. Думаю, что это никогда не кончится. Пан был не единственным. Были такие же, как он. И они остались. Я не закончил миссию, хоть и сам придумал её для себя. По большей части сам придумал. Хватит о прошлом, Никита. Тошнить начинает…