Весело жили.

Наташа не поддавалась намёкам, а то и прямым уговорам девчонок, хотевших пристроить её замуж, потому что не понимала их желания преобразить её. Смысл – перекрашиваться в блондинку? Смысл – менять черты лица? Правда, иной раз ей казалось: она спит для определённой части своей жизни и должна проснуться не сама. Должен её кто-то разбудить. Тогда и станет другой. Захочется стать другой для кого-то.

А ещё есть Шастя. Котёнком его Наташа принесла с мусорки. Кто-то бессовестный не постеснялся выбросить коробку с новорождёнными котятами – хорошо ещё, поставили её близко к контейнеру. Это потом ей рассказали, что в коробке было пять котят, и счастье, что большинство их успели разобрать…

Тем вечером Наташа шла с работы и, заворачивая с остановки к дому, услышала плачущий, зовущий писк. Темновато было, осень уже вовсю разворачивалась хмурым ноябрём. Но сердце откликнулось сразу, и девушка запустила руки в полузакрытую сверху коробку, чтобы выловить в ней последнего малыша.

Тёмно-серый комочек со временем, то есть всего через полгода, превратился в солидного кота, тёмно-серого, с чёрными полосками. И был этот кот хорош! Весил под семь килограммов (зимой – больше) и имел роскошную шкуру и роскошный, всем на зависть, хвостище! И обожал свою хозяйку, терпеливо дожидаясь её с работы.

В свободный выгул Наташа его не отпускала: страшновато для домашнего кота на улицах, хоть все собаки на поводках и в намордниках. Отчего и дрых Шастя дома весь день, а по ночам шуршал и топал по квартире, устраивая гонки не только по комнате и подсобным помещениям, но и порой по стенам: есть же старенький ковёр, да и старенькие шкафы и шифоньеры съёмной квартиры давали простор для сумасшедше стремительных перемещений, почти полётов громадного кошака.

…Наташа зашла в пекарню, потом в магазин и купила всё необходимое для себя и Шасти на вечер. Впереди – прогулка с котом к скверу, пока светло – конец апреля же, а уж потом сидение перед телевизором или за ноутом с книгой.

Перед своим подъездом поздоровалась с тремя бабулями из своего и двумя из соседнего подъездов, обсевшими скамейку. Те, улыбаясь, ответили или просто покивали. Все знали, что здешняя квартирантка живёт одна, но к себе мужиков не водит, за что и относились к ней благожелательно… Приложила ключ к домофону, вошла в подъезд и со вздохом остановилась.

– Что? – спросила она, мгновенно вспомнив старого волчару из мультика и почувствовав себя им же. – Опять?

На самой нижней лестнице сидели двое: светловолосый подросток, лет тринадцати, и такая же светленькая девочка, лет восьми. Брат и сестра. Оба в замызганных курточках и в бесформенных джинсах. Ну и кроссовки соответствующие – разваливающиеся.

– Опять, - обречённо ответил Диман. И покосился на Светлячка – то бишь Светика.

Детям не повезло с родителями. Соседи говорили, что почти с самого начала вселения в квартиру на втором этаже их мать и отец попросту спивались. Наташа подсчитала однажды: вселились они сюда шесть лет назад, когда Диману было семь, а его сестрёнке – еле-еле два-три. Если дети сидят в подъезде – уже знала она, живущая здесь два года, то дома у них не только родители, пьяные в дупель, но и их дружки-приятели. Ещё знала Наташа, Диман, быстро сдружившись со здешними, обычно бегал с дворовой командой пацанов, но как гулять с ребятами, да ещё вечером, если у него восьмилетняя забота на руках? Одну тоже не отпустишь на двор. Эта любительница дальних путешествий могла так увлечься прогулками, что потом её находили за две-три остановки от дома. Вот и сторожил её Диман.

– Зайдёте? – предложила-пригласила Наташа.

Знакомство с малолетней парочкой у неё было на высшем уровне (она жила выше, чем они), так что не впервые ей предлагать им посидеть в её съёмной квартире.

Светик-Светлячок, заблестев глазёнками, ожидаемо сглотнула. Если Наташа предлагала зайти – чай обеспечивала с сытными бутербродами и булочками.

Диман снова покосился на сестрёнку и упрямо набычился. Тоже хочет есть, но не скажет ни за что. Считает себя взрослым и свою мальчишескую гордость имеет.

– Нет, подождём, пока там… - и неопределённо махнул рукой.

Продолжить нетрудно: «Пока там не уйдут чужие». Там – это дома, естественно.

– Давно пришли? – подлаживаясь под его разговор, уточнила Наташа.

– Недавно.

Значит, сидеть им здесь… Наташа вздохнула и предложила другой вариант:

– Я сейчас с Шастей в сквер пойду. Хотите со мной погулять? Мороженого купим. Я сегодня аванс получила – праздную.

Светик немедленно пискнула на брата негодующее:

– Пошли с Наташей!

– Кому-то же надо меня охранять, - с деловитой усмешкой напомнила Наташа.

Диман драться умел – по-своему, конечно, по-мальчишески. Это раз. Два – в сквере скамьи частенько занимали компании с пивом, а то и с чем покрепче. Семейных посетителей сквера (например, одинокую маму с детьми) компании выпивох не трогали. Эти две особенности часто помогали Наташе сманить брата и сестрёнку на прогулку с Шастей, хоть она и не уповала на Диманову помощь в ЧП, а порой и страшилась, что та понадобится.