Что?!

Меня будто бы окатили ледяной водой.

Это всё, провал? Он выгоняет меня? Даже с драконом?

— Нет… — выдохнула я.

Баргат, уже отвернувшийся от меня, снова перевёл на меня немигающий взгляд.

— Что ты сказала, госпожа?

— Нет, — увереннее и громче повторила я, вызвав немалое удивление баргата.

— Что значит «нет»? — уточнил он, складывая руки на могучей груди.

— Нет, значит нет, господин, — сверкнув глазами, я вздёрнула нос. — Я не уйду отсюда, пока не стану кадетом академии Лармар. Я имею право на обучение. У меня есть свой дракон, а в Империи каждый боец на счету.

В глазах Шаяна я увидела что-то недоброе.

— Имеешь право? — повторил он.

— Да, имею.

— А знаешь ещё на что ты имеешь право, госпожа? — я видела, как напряглись все мышцы на руках баргата. А он ведь мог запросто раскрошить мне череп, если бы захотел… Рядом с ним я была словно ваза из стекла. Такой же хрупкой. — Не оспаривать мои решения.

В его фразе сквозил такой холод, что мне стоило бы побояться кары богов связываться с этим мужчиной. Однако в этих стенах был мой брат, который мог через месяц не пережить отбор.

— Значит вы, господин, — я перешла на официальное обращение, — можете решать за меня мою судьбу? Вы настолько могуществен, как сам Шаале? Согласно Руманаку[1], каждый имеет право на выбор своего пути, ваше верховенство.

— И что же выбирает госпожа? — на скулах баргата заходили желваки. Ему явно пришлась не по душе моя дерзость.

— Я выбираю право испытательного обучения в академии. Право на возможность стать всадником Империи, — слова легко слетали с моих губ, но собраться для того, чтобы высказать всё это Шаяну в лицо, было отнюдь не легко. Я играла с огнём. И прекрасно это понимала. — Я прошу три месяца…

— Теперь вы уже просите, а не выбираете? Как быстро меняется ваш настрой, Ребекка. Это вызывает подозрения.

Я, уже открывшая рот для продолжения спора, осеклась. Шаян растянулся в ухмылке, словно довольный кот, буквально почувствовав мой страх.

— Откуда у тебя дракон, Ребекка? — вновь соскочил на «ты» баргат. — Кто ты такая? И какие цели преследуешь? Скажи мне правду, и тогда я подумаю над твоей просьбой.

— Обычная шеррувийка. Хочу стать, как вы. И я же сказала, что я его самостоятельно обуздала на Пустом…

Но договорить я не успела.

Шаян наклонился и уперся ладонями на подлокотники кресла, ограничивая мои движения и поймав меня в своеобразную ловушку.

Его лицо оказалось в миллиметре от моего. Щёки обдало его горячим дыханием. А моё сердце пропустило удар…

— Хочешь стать, как я? — его горячий шёпот отдавался в моих костях, становясь всё тише и зловеще. — Убийцей?

От его близости и бешено бьющегося в груди сердца, я не заметила, как перешла с ним на «ты»:

— Ты… ты не убийца. Ты несёшь правосудие.

Баргат заметил мою дерзость. Кончики его губ дрогнули.

— Правосудие? В народе нас называют палачами.

— Вы исполняете волю Императора.

«Шаале, зачем вообще я пререкаюсь с ним?! Ведь я сейчас буквально собственноручно копаю себе могилу… Ему даже не понадобится прикладывать усилий, чтобы сейчас свернуть мне шею голыми руками!» — кричал в моей голове глас разума.

— Ты хочешь быть такой же? Подчиняться мне, заставлять людей бояться? Ты вся дрожишь от одного моего взгляда. Ты боишься меня.

Боюсь. Как никого иного в жизни не боялась.

Но отвечаю совсем иное:

— Уважаю.

От его кожи исходил едва различимый цитрусовый аромат.

Баргат был непростительно близко ко мне. Или это я не желала отстраниться, продолжая вдыхать его запах, когда любой адекватный человек бы выбежал из его кабинета прочь?!

— Кто ты такая, Ребекка? — повторил свой вопрос Шаян.

— Важно не то, кем я являюсь. А то, кем хочу быть, — сказала я слова из кодекса всадников, что услышала, когда забирала Ромуса. Один из Ше’ру сказал это брату перед тем, как они забрали его в Лармар. — И я хочу стать такой же, как вы. Я восхищаюсь вами.

Еле заметное недоумение тенью проскользнуло по лицу баргата, а потом он отстранился, распрямившись во весь свой высокий рост. Губы мужчины дрогнули в горькой усмешке.

Кажется, моя лесть сработала. Лишь бы он не усомнился в моих словах…

— Правильные речи говоришь, шерравет[2], — кивнул Шаян. — Ты смогла меня поразить. Но не настолько, чтобы я записал тебя в кадеты. Тебе придётся доказать свои слова, чтобы я увидел чистоту твоих помыслов.

С моих губ сорвался еле различимый выдох облегчения. Увидев, что я расслабился, баргат добавил: