Она ведь так хотела стать принцессой Огненных. Родного сына у императора не было. Но был дальний родственник, стоявший пока что первым в очереди на престол.

Вот за него ее и выдали замуж. Санья де Дур и Жор де Бил жили недолго и несчастливо.

Об империи Огненных и говорить не стоит. Теперь они живут в своего рода резервации, на специально отведённой для этого территории. Женщин и детей, адекватных и которых ещё не поздно научить жить в гармонии с миром, забрали на более пригодные для жизни территории.

Первым и самым долгожданным праздником для всех нас была моя свадьба по всем земным традициям, но в Истоке.

Начиналась новая веха истории мира. И больше фениксы ни за что не покинут свою родину. А Ледяные ни за что не останутся в стороне.

Оказалось, вполне себе отличное сотрудничество между драконами и фениксами, и многие пары нашли себе истинных.

Явление для фениксов — это новое, не изученное ранее, встречающееся редко, но всё же происходящее.

Вот такая вот загадочная эта связь истинная.

Спасибо Богине этого мира, что свела нас с Дарреном, пусть и не без собственного шкурного интереса.

Но ведь я как та самая классическая попаданка (о которых много читала в романах!) справилась на отлично с поставленной задачей: принесла мир и процветание Истоку.

***

Спустя два года

— Какая у меня хорошая девочка. Ути-пути моя принцесска. Вся в меня. Моя чешуйчатая ящерка, — сюсюкал Соломон и тёрся узкой головой о ручку нашей с Дарреном дочери, по имени Агния.

Наше маленькое счастье лежало в кроватке и гулило вовсю. Мой Хранитель очень ревностно относился к ней и постоянно охранял.

— Вообще-то она в своего отца. Он дракон и она тоже, — хохотнула я. И тут дочка выпустила облачко дыма со всполохами огня.

— Ах ты ж моя прелесть Огненная. Ну точно в меня. Я тоже так могу, — и тоже выпустил облачко огня, которое не принесло ничего кроме щекотки моей крошке.

— Вообще-то я феникс и дочь унаследовала мой дар огня.

— Ш-ш-ш, — огрызнулся на меня Соломон и снова повернулся к смеющейся беззубым ртом дочери и продолжил умиляться нашей наследницей, — Моё белоснежное чудо.

— И это тоже в тебя? — хохотнула я, наблюдая за ним. — Если что, ты чёрен как ночь.

— Моя прабабка была с белой чешуёй.

— И на всё-то у тебя ответ, — фыркнула я.

— Ш-ш-ш, — огрызнулся Соломон и снова начал ласкаться к ребёнку.

Я улыбалась такой ревностной защите нашей дочери.

Кстати, такие дети, унаследовавшие магию Огня и Льда стали появляться все больше и теперь той нежити, что стращала это мир «не жить». Ведь вскоре почти каждый сможет бороться с ней и не будет этого разделения на Лед и Огонь как было ранее.

Даррен подошёл и накрыл мои плечи руками. Прижался к моему виску и оставил там невесомый поцелуй на ключице, где я уже давно носила его метку.

К слову я тоже оказалась очень зубастой птичкой, потому мой генерал тоже с гордостью демонстрировал мою метку.

— Лютует мелкий? — спросил мой муж.

— Ага. Охраняет. Даже не знаю, чей он теперь Хранитель. Ведь у дочери его нет. Они были нужны только на Земле, чтобы мы, фениксы, не вымерли там в безмагическом на тот момент мире. Это был прощальный подарок Богини для своих детей, которые не смогли тогда дать отпор Огненным драконам.

— Так пусть будет при дочери. Лучше охранника и не найдёшь, — произнес мой генерал и погладил наше белокурое чудо по головке под строгим и ревностным взглядом саламандра.

— Это точно.

— Я всё слышу, если что.

Мы рассмеялись тихонько. Дочь вскоре уснула, и Соломон в её кроватке тоже.

— Я люблю тебя, моя огненная птичка.

— Я люблю тебя, мой Ледяной генерал.

— Я хочу, чтобы ты подарила мне сына, — прошептал Даррен мне на ухо и поднял меня на руки, вынося из детской и открывая ногой нашу супружескую спальню.

— Да, мой генерал, — счастливо рассмеялась я.

Он накрыл мои губы в бескомпромиссном и властном поцелуе. Я застонала. А вскоре и мое платье упало под ноги. Его руки блуждали и исследовали мое тело.

То как шелк простыней охладил разгоряченную кожу почти не заметила. Как Даррел избавился от одежды тоже. Все было окутано маревом наслаждения.

Я таяла в его руках. Была как пластилин. А он ласкал, не желая пропускать ни миллиметра моей кожи. Целовал, покусывал и лизал. Мне же оставалось только стонать и цепляться за его плечи, царапать спину.