Шрифт:
— Вероятно, — улыбнулся Орландо. — Вы нравитесь мне все больше и больше, Эстелла. С вами чрезвычайно увлекательно!
Он вдруг шагнул ко мне и снова обнял, да так, что у меня дух занялся.
— Это что это вы снова задумали? — возмутилась я, упираясь руками в его грудь. Впрочем, мои попытки освободиться были слишком слабыми. — Опять приписываете мне какие-то долги?
— А разве я не заслужил награды? — удивился герцог. — Я вам помог. Да я много чего сегодня для вас сделал! Так что имею право выставить счет!
— Какой же вы меркантильный, — удивилась я. — Ну, не при детях же взыскивать долги!
Уж не знаю, чем бы все эти обжимания кончились.
Но тут в нашу идиллию вмешался Петрович.
— Тысяча золотых! — проорал он, галопом вылетая с огорода, где он носился между кустами с картошкой и охлаждал пылающий разум. — За мое яйцо! Я требую свою долю от продажи! Да!
— Долю?! — удивилась я.
— Долю?! — возмутилась Анника. — Тебя спасли от смерти, выкормили, отнимая у себя последние крошки хлеба, а ты требуешь что-то? Шиш тебе!
— И чего же хочет мадам курица? — с улыбкой спросил Орландо.
— Между прочим, мадемуазель! — проорал Петрович смачным басом. — Значит, так! Мне чистого отборного зерна, и побольше! А еще личный будуар! Я буду не против, если его обобьют шелком и жемчугом…
— Какой жемчуг, окстись! — возмутилась Анника. — Ты же все засерешь!
— Хочу! — уперся Петрович. — Или больше яиц не получите! Не буду нестись, вот! Есть, кстати, у вас прищепка?
Нет, кажется, у него точно куриные мозги. И из упрямства он точно может перестать нестись.
Нам назло.
Или закапывать драгоценные яйца на огороде так, что нам вовек не найти.
И этот вариант произойдет скорее всего.
— Чтобы принимать любовников? — уточнил Орландо с хитрой улыбкой.
— Каких еще любовников? — возмутился Петрович. — Вы это бросьте! Я этого не люблю! Я честная курица! Мне нужен будуар, чтобы это животное, — Петрович высокомерно кивнул на петуха, клюющего пшеницу, — туда не имело доступа! Ясно вам?! Личную комнату с застекленными окнами! Я буду смотреть, как он страдает обо мне, и смеяться, ха-ха!
Герцог беззвучно смеялся.
— Ну, Петрович! — еле дыша от возмущения, произнесла я. — Такого я от тебя не ожидала!..
— Да ладно, — весело произнес Орландо. — Сделайте ему то, что он просит. Неужто не заслужил? Тем более, вам это по карману. Надстройте мансарду, — он указал на недостроенный птичник, из которого во все стороны предательски торчала солома.
— И покрасьте стены в розовый цвет! — надрывался вымогатель-Петрович. — А рядом посадите яблоню! Знаете, хочу встречать утро как в Париже! Под цветущей розовой яблоней!
— Париж ему подавай! — кипятилась я.
— Ну, ладно, ладно, — успокаивал меня Орландо, хотя у него по щекам слезы катились от хохота. — Он правда заслужил.
— Розовый курятник в стразах!.. Это какое-то безумие! Да нас люди засмеют!
— Может, и не засмеют, — заметил Орландо. — С этим потом разобраться можно. Например, поставив забор повыше. А пока… могу ли я пригласит вас в ресторан?
— Меня?! — удивилась я.
— Вас, — Орландо кинул и на скисшую было Аннику. — Юной девице тоже неплохо было бы развеяться.
— Но мы не готовы! — всплеснула руками Анника. Но глазенки ее радостно разгорелись.
— Так это легко поправимо, — беспечно ответил Орландо. — Подготовьтесь, а потом назначьте день. И мы сходим куда-нибудь развеяться. Как вам идея?
Глава 29
Разумеется, приглашение герцога — это вам не баран чихнул.
Да что там!
Скажу откровенно, это было главное событие в моей жизни за последнее время!
И я уж было воспарила к небесам, перескакивая по облачкам своих мечтаний все выше и выше.
Куплю себе нарядное платье… туфли… тонкое белье и шляпу, красивее, чем у Ферро!
Накручу кудряшки, спрячусь под кружевным зонтиком. И, может быть, куплю духи подороже, из тех, какими модницы душат свои перчатки.
В общем, приведу себя в порядок, да так, что и с герцогом пройтись будет не стыдно!
Но писк дерущихся за еду птиц у меня под ногами и нахальные речи Петровича швырнули меня на грешную землю.
— Нет, погодите, — пробормотала я. — Танцы-развлеканцы подождут. Сначала надо поквитаться с Ферро!