Шрифт:
О, чудесная, оранжевая, полная луна!
По глади пруда разлилась золотистая дорожка лунного света.
Мы с Орландо, чумазые и уставшие, уселись за стол, и официант по велению принес нам пледы, укрыться от ночной прохлады.
Как по команде, прибежал скрипач.
И спрятался за сиренью наигрывая какую-то романтичную мелодию.
А официант, подобострастно кланяясь и складываясь чуть не вчетверо, откупорил нам розового шампанского и разлил по блестящим бокалам на тонких высоких ножках.
— За нас, — произнес Орландо, приподнимая свой бокал.
— За нас, — тихонько ответила я.
Пригубила шампанское — о, какая вкуснятина!
Расторопный официант принес фруктов и целую вазу шоколадных свежих конфет, сладко пахнущих ванилью.
— Нечестно, — рассмеялась я. — Ты приглашал нас с Анникой, когда кончатся все наши дела!
Он кивнул.
— Так приглашение остается в силе. Но потом. Сегодня наш с тобой день. Просто я считаю… что нам с тобой надо побыть наедине. Совсем немного. Посмотреть друг на друга. Просто поговорить. Быть может, потанцевать?
Скрипач так старался!
А официант зажег свечи и принес еще шампанского, пока мы ждем горячее.
— Ты хочешь, чтоб я напилась пьяной? — рассмеялась я, принимая его приглашение на танец.
— Совсем немного, — ответил он. — Чтобы ты забыла о мести Ферро и думала только обо мне. И принадлежала только мне!
Я рассмеялась.
Вальсировать по мокрой то ночной росы траве было необычно.
Взлетали с цветов ночные мотыльки и светляки.
Мы танцевали и танцевали, кружась, прижимаясь друг к другу и время от времени обмениваясь поцелуями.
— Ты очень красивая, Эстелла, — произнес Орландо, глядя в мое лицо. — Даже в самом простом платье — все равно красивая. А представь, как хороша ты будешь в бархате и шелках!
— Будет ли это? — с тревогой спросила я. — Это слишком хорошо, чтоб быть правдой!
Орландо рассмеялся, закинув лицо к ночному небу. И звезды кружились над нами.
А потом, чуть позже, расторопный лакей нашел нас, обнимающихся среди цветущей сирени.
Он принес что-то. В темноте я не рассмотрела, а Орландо обрадовался.
— О, как раз кстати! — он взял небольшой предмет, протянутый ему лакеем. — Я заказал это у очень хорошего ювелира. Как раз к сегодняшнему дню.
— Что это? — шепнула я.
А он просто распахнул передо мной бархатную коробочку.
— Кольцо, — ответил он тихо. — Из белого золота, сплав платины, серебра и золота. С прекрасным топазом и бриллиантами. Нравится?
Кольцо было чудесное.
Тонкое, невесомое. Очень нежное.
Центральный камень сиял небесной голубизной, ограненный строгим багетом-прямоугольником.
По обеим сторонам от него по ободку кольца россыпью сверкали мелкие бриллианты.
— Мне показалось, — тихо сказал Орландо, — что оно подойдет тебе именно своей чистотой.
Он надел мне его на палец, и оно пришлось точно в пору.
— Но как ты с размером угадал, — заикнулась я.
Орландо пожал плечами.
— Я сказал ювелиру, что твои пальчики тоньше моего мизинца, розовые и нежные, — ответил он. — И он угадал…
Орландо вдруг пылко прижал меня к себе, и я поняла, где пройдет наша сегодняшняя ночь.
Над кустами сирени желтым теплым светом горело окошко.
— Пойдем? — тихо спросил он.
— Пойдем, — ответила я.
Глава 40
— Ты пахнешь солнцем.
Ладони Орландо скользили по моей спине, по моим плечам, бережно освобождая меня от одежды.
От моего серого крестьянского платья и от белой простой блузы.
От передника, об который я целый день вытирала мокрые руки.
Я краснела, глядя, как моя одежда падает на пол, к моим ногам.
А Орландо прижимался губами к моим волосам, обнимал мое обнаженное тело и шептал:
— Ты пахнешь солнцем!
В крохотной комнатке, казалось, стояла только кровать.
Огромная, высокая, как стог, накрытая белыми облаками постельного белья.
Чистого, тонкого и шуршащего.
Мы утонули в нем, страстно целуясь, и я снова вспыхнула горячим румянцем, когда увидела, что Орландо не раздет. А я — беззащитна и открыта перед ним.
И эта беззащитность возбуждала сильнее, чем откровенные объятия и поцелуи.