Он с торжеством всплеснул руками, и в тот же миг перед Конаном возникла сабля. Киммериец поднял ее и осмотрел с некоторым недоверием. По виду она походила на туранскую - изогнутый клинок шириной в два пальца, не очень хорошего качества; явно из тех, коими вооружают ночных сторожей на базаре. Рукоять вроде бы выглядела золотой - но только выглядела, как он тут же установил, отколупнув ногтем чешуйку позолоты. Под ней была медь.

– Ну, как?
– Шеймис глядел на него с такой жадной надеждой, что у Конана не хватило духу обругать его. Он только кивнул и буркнул:

– Ладно, сойдет... все-таки подлиннее моего ножа.

Он не знал, что можно еще сказать; сабля действительно была длинней ножа, но этим все ее достоинства исчерпывались. Сталь на его сточенном ножике казалась не в пример лучше.

– Займись-ка теперь одеждой, - велел он.
– Сапоги, ремень, туника. Только смотри, чтоб все выглядело прилично!

– Какого цвета делать тунику, хозяин? И ремень - какой он должен быть ширины?

Конан подумал.

– Ремень шириной в ладонь... тунику давай темно-коричневую, как старое дерево или камень...

Подходящий цвет, решил он, чтобы красться в ночи вдоль стен, разыскивая незапертые двери и окна; мысль стать вором снова промелькнула у него в голове. Отличное ремесло! Может, тут пригодится и этот крысиный огрызок?

Киммериец покосился на Шеймиса: бедный демон колдовал так, что пот градом лил с крысиной мордочки, а плешь едва ли не дымилась. Результаты его усилий не замедлили явиться хозяйским глазам: туника, похожая на мешок с дырами для рук и головы, кожаный пояс и короткие сапоги. Правда, оттенком своим одеяние напоминало не потемневшее дерево, а застарелый собачий кал, и скроено было не из шерсти, а из холста, но Конан и тем был доволен. Он встал, сбросил свои меховые отрепья и натянул новую одежду, подпоясавшись ремнем. Пояс не показался ему достаточно крепким, но киммериец решил, что тяжесть сабли он по крайней мере выдержит.

Затем, вновь усевшись на свои ковры, Конан потянулся к сапогам. Левый налез без особых проблем, хотя голенище подозрительно потрескивало, когда он насаживал его на ногу; но правый... Правый явно был меньше левого, и киммерийцу пришлось изрядно потрудиться, пока его удалось натянуть. Снова поднявшись, он притопнул, сначала левой ногой, потом - правой, и взвыл от боли: казалось, что правую ступню забили в колодку.

– Ублюдок! Чтоб тебя Кром поразил! Разве трудно сотворить пару одинаковых сапог?

– Прости, хозяин! Я сейчас!
– Шеймис вновь принялся делать свои пассы, и вскоре на ногах Конана были два совершенно одинаковых сапога, оба - левых.

Он со злостью пнул ногой каменную стену, и непрочный башмак лопнул; теперь пальцы юноши торчали наружу. Поминая то Крома, то Нергала, киммериец выскочил из пещеры. Несчастный Шеймис тащился за ним, стеная и бормоча какие-то жалобы, но Конан вначале не слушал демона. Лишь излив свою ярость в проклятьях, он разобрал, что сумеречный дух горестно шепчет:

– О, боги Ночи и Дня! Ни одного верного заклинания... опять, как встарь... снова и снова... неудачи преследуют меня... Клянусь сосудом и пробкой, заткнувшей его! В том горшке мне было самое место... Да, самое подходящее... такому недотепе... такому выродку... такому...

Конан хлопнул демона по макушке.

– Хватит ныть! Конечно, ты неудачник, недотепа и выродок, но я пристрою тебя к делу. Как-никак, ты мой слуга на целую сотню лет... надо же мне получить с тебя какую-то пользу!

Откровенно говоря, он в этом сильно сомневался.

2. СТРАННИК

Половину ночи Конан не мог уснуть, ворочаясь на своих потертых коврах. Шеймис негромко сопел в углу маленькой пещеры, подстелив одно крыло под себя и укрывшись другим; как выяснилось, сон заменял ему и еду, и питье, ибо в таком состоянии демон насыщался некой магической силой, нисходившей к нему прямо с небесных высот. Но, судя по вчерашним опытам, отпускалось ее Шеймису не слишком много, и юный киммериец уже догадывался, что судьба и случай облагодетельствовали его подмоченным товаром. Однако, с другой стороны, он же не выложил за него и медной монеты!

Выложил или нет, но теперь демон являлся его собственностью, его слугой и рабом на всю жизнь, и практичный ум варвара искал какой-то способ, позволивший бы извлечь выгоду из сего обстоятельства. Он уже понимал, что Шеймис не сумеет сделать его ни великим полководцем, ни властелином богатой державы в теплых краях, ни даже атаманом шайки разбойников. Что ж, всего этого придется добиваться собственными силами... Но, быть может, дух сумерек как-то облегчит тернистый путь к богатству и славе? Сотворил же он барана... пусть костлявого, жилистого, но разве голодный человек входит в такие мелочи? И сабля... сабля, пожалуй, вышла лучше всего... не киммерийский меч, конечно, ну так что же? С ее помощью удастся раздобыть оружие получше...