Его худшие опасения подтвердились сразу же — серебристой коробки нигде не было видно: Вернувшись к креслу, Фукашиги сел и устало закрыл глаза — полный провал.

— Он пришел из…

— Замолчи… — прервал Фукашиги вождя и несколько минут молча сидел, думая о том, что ему теперь делать. Время шло, и в голове его медленно созревал план спасения — хрупкий, ненадежный, рассчитанный на удачу — и все-таки это был шанс.

— Так откуда он пришел? — спросил он Боа без всяких эмоций, оценивая свои перспективы.

— Из озера. И ушел в озеро — вон туда. Он искал вас.

— Еще бы… Ладно, Боа, мне пора… — Лейтенант собрался было уже уходить, когда взгляд его упал на болтающуюся на поясе вождя коробочку. Он запустил руку в карман, нащупал пульт управления, холодно посмотрел на Боа. Палец ласкал кнопку, Боа смотрел на лейтенанта тепло и преданно.

«Тьфу, гадость, — подумал лейтенант. — Никакого удовольствия…»

— Иди сюда. — Он подозвал вождя, вынул из кобуры пистолет — вождь снова, в который уже раз за этот день, покрылся потом.

Но лейтенант не убил его — сдвинув регулятор излучения, он двумя взмахами луча срезал с Боа его стальную амуницию. Впрочем, доброта добротой, но натура все же брала свое.

— Держи. — Он протянул Боа пульт управления миной. — Поиграешься на досуге…

Повернувшись, он молча вышел. Его шаги уже давно стихли, а потрясенный Боа все еще удивленно смотрел ему вслед…

Работа продвигалась достаточно быстро — все хорошо понимали, что чем быстрее справятся е поломками, тем скорее покинут эту чертову планету.

Гарри с помощью резака сваривал тяжелые броневые плиты, я помогал ему, следя за тем, чтобы плиты ложились без перекоса. Капитан и Вадим в пилотской кабине переделывали систему управления, Даяна, закрепившись с помощью монтажных скоб у носового свеса корабля, крепила датчики стабилизации. Глупышка Клара закончила какую-то несложную работу в двигательном отсеке, спустилась по трапу и теперь с восхищением смотрела за Даяной, поражаясь ее смелости — далеко не каждый мужчина сможет работать на такой высоте.

Испуганный крик раздался как раз в тот момент, когда я подгонял на свое место одну из последних плит. Гарри, как всегда, оказался проворнее меня — я еще только переносил ноги через ограждение стремянки, а он уже перекатился по земле и теперь держал коварного Фукашиги на мушке.

— Ну давай стреляй, — засмеялся Фукашиги, крепко держа глупышку Клару, в висок ей упирался ствол пистолета. — Я все равно успею выбить ей мозги.

— Отпусти ее, — угрожающе произнес Гарри, и я не узнал его голоса — таким я его видел впервые.

— Отпущу, — согласился лейтенант. — Как только отдадите мне ящик с «Анаконды» и платы управления с моего корабля.

Я держал лейтенанта на прицеле, но стрелять не мог — Фукашиги все равно успеет нажать курок..

— И кто же это к нам пожаловал… — Голос Даяны был полон сарказма. Она уже успела спуститься вниз, отцепила с пояса трос лебедки и теперь спокойно шла к лейтенанту — безоружная, на лице хорошо знакомая мне улыбка.

— Не подходи! — Лейтенант сильнее прижал ствол к виску девушки, Клара жалобно вскрикнула. — Еще шаг — и я вышибу ей мозги.

— Ну так в чем же дело? — засмеялась Даяна, продолжая идти. — Ты решил, что я пожалею эту маленькую дуру?

— Стоять! — Голос лейтенанта начал слегка дрожать. — Клянусь, еще шаг — и я пристрелю ее… — Он стал медленно отступать, таща девушку к лесу.

— Макс, Гарри, — убейте его, — скомандовала Даяна. Я молчал, Гарри бросил на меня быстрый взгляд.

— Не стреляй…

— Гарри! — В голосе Даяны зазвучал металл.

— Я не могу — он успеет выстрелить.

— Да мне плевать. — Голос Даяны стал низким и злым, ее глаза метнули молнии. — Стреляй, я сказала! Макс!!!

В проеме люка показался Вадим, следом за ним с лучевым карабином в руках торопливо выскочил Иоганзен.

— Прикончи его! — приказала Даяна, глядя на Вадима и вытянув руку в сторону Фукашиги. Вадим послушно поднял оружие, но тут же замер.

— Только попробуй. — Видимо, мой голос, подкрепленный направленным ему в грудь стволом, звучал достаточно убедительно, так как охранник, помедлив секунду и оценив ситуацию, медленно опустил оружие — что ни говори, а полным идиотом он все же не был. Иоганзен проявил полную солидарность — хмуро взглянув на меня, он молча опустил оружие.