— Я сегодня видела тебя в лавке у Кианы. Вы мило разговаривали, она трепала твои волосы и выглядела счастливой.

— Ах это, — усмехнулся Светлый, вызывая непреодолимое желание треснуть ему по голове, — да, мы говорили.

Он стоял передо мной, заправив руки в карманы, и смотрел исподлобья. А в глазах плясали смешинки.

Весело ему, значит…

Как никогда прежде мне захотелось сдернуть дурацкую ленточку, и я уже почти сделала это, когда он все так же спокойно добавил:

— Я пришел к ней, чтобы сказать, что между нами ничего не может быть. Она-то ждала другого, поэтому поначалу обрадовалась. Я так понимаю, именно это ты и увидела.

— Зачем оправдываешься? Это твое дело, где и с кем, — чопорно произнесла я и отвернулась. Сделала вид, что мне все равно, а сама потянулась к Темненькой. Нашла ее в городе, в лавке…в слезах, прочитала тоску, лежащую на сердце.

Не соврал.

— Я хочу быть здесь. С тобой. А оправдываюсь, потому что знаю, как женщины умеют накручивать на пустом месте.

То есть Верховная Демоница стала просто женщиной, которая накручивает на пустом месте?! Я хотела возмутиться от такой наглости, но не смогла, потому что губы против воли растянулись в улыбке.

Глава 46

— Я должна разомлеть, надзиратель? — хотела произнести строго, а получилось кокетливо. Аж подавилась в конце, не ожидая от себя такой легкомысленности.

Тут же попыталась придать себе вид невозмутимый и совершенно незаинтересованный, но, кажется, Даррен не купился. Потому что подступил ближе и бесцеремонно, без спроса и сомнений, притянул к себе. Спокойный и довольный, как кот.

А я стояла, словно одеревенев, и не знала, как реагировать. Разве можно так тискать королеву?! Нельзя! И надо бы возмутиться, а сил почему-то нет, и колени такие мягкие-мягкие, словно из глины. А еще за ребрами расползалось что-то странное. Теплое, приятное, такое, что с каждым вздохом по коже бежали мурашки.

Слишком непривычно и неправильно. Не должна Верховная Демоница вот так млеть в объятиях Светлого.

Хотя…кто сказал, что не должна? На то я Верховная, чтобы делать то, что захочется, а не думать о чужих словах и мнениях.

Поэтому обняла в ответ.

— Значит, ревнивая? — насмешливо поинтересовался он.

— Хуже. Жадная.

Своим никогда не делилась. А сейчас, стоя посреди двора старой усадьбы, я с изрядной долей изумления понимала, что это и есть мое. Не Варрах, с которым я была безжалостной воительницей и кровожадной королевой, не кто-то другой, а Светлый, которого я встретила в этом захудалом мирке.

Старая провидица Песчаного Клана любила говорить, что судьба всегда ведет разными тропами. Кого-то прямо, кого-то направляет исподволь, а кого-то просто швыряет в самое пекло. На как бы ты ни выкручивалась, как бы ни старалась сделать по-своему – все равно окажешься именно в том месте, где тебе предначертано быть.

Мне был предначертан этот путь и это место.

Я тоже жадный! — неожиданно громыхнуло в голове.

Я раздраженно откинула Варраха и в очередной раз подняла внутреннюю стену. То с какой легкостью он пробивался ко мне, вселяло беспокойство. Не ровен час, и сам заявится, во всей своей демонической красе.

Даррен тоже что-то почувствовал. Не понял, что именно, но уловил отголоски чужой ненависти. Оглянулся, озираясь по сторонам.

— Показалось…

Не показалось, Светлый. Не показалось. Даже песок под ногами и тот заволновался.

— Чай будешь? — у меня самой настолько пересохло во рту, что вместо голоса получился сип.

— Я бы съел чего-нибудь посущественнее.

Я бы съела тебя…

— В последние дни у меня нет времени готовить, — я кивком пригласила его следовать за собой.

— Тогда чай, — покладисто согласился он.

Я вытащила старый ключ из щели между двумя рассохшимися досками, отперла и вошла внутрь, остро чувствуя взгляд Даррена на своей макушке. Тот самый: мужской, пронзительный, от которого кровь разгоняется все быстрее, а сердце срывается в пропасть.

— Устраивайся, — указала на серый диван, а сама разожгла очаг и поставила на него закопчённый чайник.

Светлый не стал садиться, вместо этого прошел по гостиной, заглянул в соседнюю комнату:

— Здесь стало хорошо.

— Я старалась.

Не знаю по какой причине, но я и правда вкладывала душу в эту усадьбу. То, что началось, как скучное занятие, в надеже хоть как-то разукрасить вынужденное изгнание, незаметно перетекло во что-то большее.

Тем временем Даррен подошел к окну и уставился на внезапно потемневшее небо:

— Кажется, снова будет дождь.

Я пожала плечами. Дождь волновал меня мало, а вот собственное сердцебиение заставляло волноваться. Чтобы как-то унять это волнение, я задала вопрос: