Крист кивнул, осторожно перехватил внука так, чтобы вторая рука оказалась свободной, и приложил артефакт проверки ко лбу ребенка. Выждал несколько секунд, перевернул пластину. И недоуменно моргнул.

— Одиннадцать?

— Одиннадцать?! — Марисса, заливавшая воду в чайник, чуть не выронила ведро, расплескав половину воды вокруг себя.

— Одиннадцать.

— Как так-то? Сын Обладателя Истока… да и у Иланны хороший показатель был. А тут… одиннадцать процентов, ох-хо-хо… бедный паренек…

Крист, не слушая причитания Мариссы, беспомощно смотрел на внука. Это, конечно, не приговор, но хорошего мало. Очень мало.

Эдриан осоловело моргнул и вдруг оглушительно заорал.

Словно почуял что-то.

Ежедневное заполнение дневника для меня стало ритуалом. Привычным, вносящим некую упорядоченность в этот хаотичный мир. Сегодня — юбилей. Ровно десять лет назад я оставил свою первую запись в толстой клетчатой тетради. Та тетрадь закончилась удивительно быстро. Следом за ней закончилась вторая, третья, четвертая… пока я не плюнул и не перешел в электронный формат. Изо дня в день, без единого пропуска. Даже возвращаясь пьяным посреди ночи, находил в себе силы почистить зубы и напечатать хотя бы пару строк. Не обязательно о прошедшем дне, чаще всего это был всего лишь поток мыслей, разговор с самим собой.

Алиса, когда я дал ей почитать отрывки отсюда, сказала, что я слегка поехавший. Что ж, не буду отрицать очевидного. Но пусть тот, кто абсолютно здоров — первым кинет в меня камень.

Дневник Альберта Ломова, 28 мая 2024. Последняя запись.

Смерть — довольно ожидаемое событие в жизни каждого человека.

И, думаю, каждый из людей рано или поздно задумывался — а что его ждет после смерти? Перерождение? Рай или ад, в зависимости от того, насколько ты нагрешил? Или темное небытие, где тебя попросту не существует, а значит — и почувствовать ты ничего не можешь?

Я не был исключением. Иногда и мне, особенно перед сном, забредали в голову подобные мысли. Разве что я был практически уверен именно в варианте небытия. К религии я относился постольку-поскольку, хоть и признавал ее необходимость для некоторых людей… и для некоторых ситуаций. «Не бывает атеистов в окопах под огнем», как говорится. Но я в окопах не сидел, да и сам по себе какой-то особой потребности в богах не испытывал. Куда ближе мне были позиции некоторых древнегреческих и древнеримских стоиков: «в смерти как таковой ничего плохого нет, потому что ты все равно после нее ничего не почувствуешь».

Насколько же я удивился, когда умер… и на этом ничего не закончилось.

Смерть моя была довольно безболезненной, но от этого не менее обидной. Кто-то из соседей то ли забыл потушить сигарету, то ли игрался со спичками, на это наложилась парочка газовых баллонов — и в итоге полыхнула вся многоэтажка. Мое тело же, умаявшись после работы, спало беспробудным сном — и так же, не просыпаясь, умерло, тихо отравившись угарным газом. А я, воспарив над этой мертвой оболочкой, в полнейшем шоке наблюдал, как горит моя квартира (с почти выплаченной ипотекой, черт бы ее побрал), а главное — как занимается и обугливается под натиском огня мой не успевший остыть труп.

Время в этом состоянии шло странно — то растягивалось, то сжималось, как пружина. Вот я смотрю на труп — и вот, здание уже обрушилось, а я все еще парю над дымящимися руинами на уровне пятого этажа. А вокруг меня парит еще несколько десятков… душ? Полупрозрачные сероватые облачка, похожие на людей лишь общей формой, спокойно висели, неспешно дрейфовали и даже бешено метались рядом со мной туда-сюда, непохожие ни на одно знакомое природное явление. Возможно, я и сам выгляжу сейчас так же?

— И что дальше? — задумчиво спросил я в пустоту.

Ответ пришел незамедлительно. Сверху, прямо в воздухе, открылся… портал. И еще один. И еще, пока их не стало шесть штук. Порталы, если их можно было так назвать, были совершенно разной формы и размера. Наибольшее внимание привлекал, конечно, самый внушительный: громадные золотые ворота за провалом в пространстве сияли так, что даже моим нематериальным глазам было больно на них смотреть. Из этих порталов высыпали похожие на нас белые полупрозрачные облачка и начали деловито сновать вокруг нас, то и дело подталкивая кого-то к конкретному порталу.

Незаметно к ним присоединились более темные, почти черные облачка, так же настойчиво начавшие толкать души вниз — к другим порталам, открывшимся прямо в земле, и выглядевшим куда более мрачно. В основном — как провалы с тьмой внутри, но даже смотреть на эту тьму было откровенно неуютно. Темные облачка с белыми не контактировали никак, словно заранее договорившись. Серых и вовсе никто не спрашивал. Кто-то из тех, кого тащили вниз, пытался сопротивляться, но все попытки были заранее обречены на провал. Дергаться можно, убежать — никак. Выглядели эти попытки так, словно игрушечная машинка пыталась бороться со скоростным болидом.