— Я презираю лишь слуг Архиврага, а к союзникам отношусь одинаково. Мне нужны исполнительные люди, а вы… — оба аугментических глаза седого и морщинистого Ульриха с длинной бородой остановились на моём лице. — Вы тот, в ком нуждается Бог-Император сильнее всего… раньше я ещё сомневался, но теперь находясь по эту сторону Великого Разлома… тяжёлые времена требуют тяжёлых решений. Ваши методы оценены моими аналитиками как строго необходимыми для выполнения поставленной Неостановимым Габриэлем.

— Мой разум и тело принадлежит Ему, а Габриэль праведное воплощение Его воли. Я сделаю всё, что помочь принести огонь в логово Архиврага, а также заставлю других сделать то же самое. Приказывайте, Ульрих Преследователь. Моя душа внемлет каждому вашему слову.

И начался диалог, который не был ни длинным, ни коротким, но определенно точно содержательным. Примерно половина прыгнувших к Шелесту кораблей всё ещё летело сквозь варп. По уже собранной статистике постоянно выходящий кораблей примерно пятая часть кораблей из этой половины понесёт серьёзные потери или навеки сгинет в варпе.

Ситуация с нашим кораблём была критической, «Святая Мария» не просто не могла теперь перемещаться без буксира, но и в целом едва функционировал. Лишь подоспевший Ульрих доставил нас до Шелеста, на орбите которого застыло гигантского ремонтное судно, напоминающую летающую крепость. Мы были пристыкованы и лишь благодаря помощи других команд наше ядро ещё не взорвалось.

И хоть обо всех проблемах мы ещё продолжали узнавать, но одно было известно точно. После варп-перелёта выжил каждый пятнадцатый, большая часть выживших — солдаты, хотя даже им досталось нехило. Из целого полка, который насчитывал более ста тысяч гвардейцев, осталось чуть меньше десяти тысяч. Мы просто потеряли всякую боеспособность и по-хорошему нас стоило просто расформировать, корабль отправить на металлолом, а выживших распределить в другие подразделения.

Но Ульрих, посовещавшись с представителями Экклезиархии, подумал и решил сохранить «Святую Марию», ведь все признали, что на корабле случилось чудо. А значит Бог-Император зачем-то нуждался в этом корабле и в этих людях. Кроме того заручившись моей полной поддержке Ульрих также планировал обзавестись эффективным инструментом, которым будет управлять через меня.

Тем более задача, которую Габриэль поставил перед нашей группировкой Бич Императора, была настолько же сложной, насколько и важной. Нам требовалось выследить двух сбежавших демонов, один из которых являлся воплощением отчаяния. Следующим будут ещё два осколка, после чего у них хватит сил пробудить уже самого короля, что так любим Слаанеш.

Работу усложняет и то, что за ними гонимся не только мы, но и например Дети Император и ещё половина варпа, начиная от берсерков Кхорна и заканчивая Гвардией Смерти Нургла. И при всём этом мы также находимся на чужой территории, без снабжения и без помощи.

Да, Габриэль собрал нехилую армаду, но её силы уже тают словно на глазах. Каждое мгновение корабли ведут бой в соседних системах. Все миры до сих разобщены, света Астрономикона нет, навигаторы дохнут как мухи, те миры к которым мы приходим оказываются либо захвачены, либо разрушены, либо в упадке. Нигде создать базу не получается. Габриэль буквально прыгнул в пасть Архиврага и теперь весь его флот пытался хоть как-то выжить.

— Да уж… хреново… — произнёс я, изучая оставленные Ульрихом инфопланшеты. — Эридия.

— Слушаю, — тут же из тени капитанского мостика вышла сестра.

В этот раз она была без силовой брони. Крепко сложенная, широка в плечах, подтянутая, местами имелась аугментника. Очень сильно бросалось в глаза её лицо. Кожа невероятно грубая, много рубцов и каких-то странных следов, которые так сразу и не поймёшь откуда взялись. Но если верить данным, то Эридия была родом с промышленного мира, где кислотные дожди являлись нормой. И была сиротой, у которой не было денег на нормальную защиту.

В результате голос её был груб как у столетней курильщицы, хотя она ни одной сигареты за жизнь не выкурила, а кожа всегда шелушилась и была крайне сухой, в некоторых местах даже окаменелой. Поверх всего это ложились жуткие шрамы, ожоги из недавней битвы. Вот так выглядела настоящая Сестра Битвы, прошедшая через ад. Волосы кстати тоже были словно соломенные.

— Проверь весь прибывший экипаж.

— Есть, — тут же кивнула Эридия, не став ныть о том как она в одиночку проверит десятки тысяч людей, потому что она явно была из тех, кто делал, а не говорил или оправдывался.

— Алистер, что можешь сказать после изучения офицерских списков? — далее я обратился уже к полковнику.

Разглядывая Алистера сейчас в спокойной обстановке я также подметил много новых деталей. Старым был Алистер, очень старым, седину не видно, потому что полковник брился каждый день, прооодясь лезвием и по лысине. Морщины тоже прятались за шрамами и аугментикой, а уголки глаз покрывали провода, что шли сразу к динамикам в ушах. Однако один глаз, левый, был родным.

И был он крайне мутным. Не из-за катаракты, а из-за тяжести пережитого. Кто-то после первой битвы и первого взгляда в глаза смерти начинал проще смотреть на гибель союзников и на свои перспективы выжить в пылающей галактике. Но Алистер от битвы к битве только копил всё дерьмо, что показывала ему война.