Да, они были виновны. Виновны как минимум в том, что вместо служения народу и Терре, предались грехам и порокам. Роскошь и власть затмили их умы, но была ли такая кара правомерна? Соизмеримо ли сожжение заживо с коррупцией в особо крупном размере?

Признаться такие вопросы я себе даже не задавал. Как-то ещё в прошлых жизнях «хорошо» и «плохо» начали исчезать из моего обихода. Я сжигал их не из-за садистских желаний Торквемады, который получал истинное наслаждение лицезрения результат того, что он называл правосудием. Не из-за презрения к тем, кто предал дворянский долг, который на самом деле чтил Мордред, хоть и сам не был порядочным правителем большую часть своей жизни.

Просто этот мир забыл кое-что важное. И я напомнил это с помощью огня. Пламя костров вздымалось к небесам и теперь каждый дворянин знал, что дамоклов меч вот-вот упадёт. Каждый гражданин понимал, что самоуправству пришёл конец. Ведь свет Терры пришёл вместе с этим огнём и с хрипом инквизитора было донесено до мира воля Его. И воля Его заключалась в том, что Крестовому Походу Габриэля нужны корабли, лазганы, танки, солдаты и прочие ресурсы.

И те кто не делает всё ради блага Империума — познают гнев Его Гончих, что были из того же золота, как и Его Трон.

— Что ты думаешь об этом, Алор? — спросил я, сидя на троне, построенном в центре площади, вокруг которой горели костры и разносили хоровое пение праведники.

— Империум всю свою историю сражается с многочисленными врагами. Космодесант способен сделать многое, но иногда… иногда нужна жестокая и беспощадная рука Экклезиархии и Святой Инквизиции. Я не могу одобрить этих действий, но я понимаю почему это надо было сделать.

— А ты, Мордред? — подставив под щеку кулак, я опёрся на него и меланхоличным взором окинул новую колонну виновных.

— Ну сожгли и сожгли, чё бубнеть-то, — пожав плечами ответил Мордред, который в целом любил посещать сожжения ведьм и тех, кто подозревался в колдовстве. — Одним больше, одним меньше. Если на благо государства, то любой грех прощается заочно.

Юртен промолчал, Лекс бродил где-то на задворках души вместе с безымянной тенью и не принимал активного участия в происходящем, а что думал инквизитор Торквемада и так все знали. Что же думал я на этот счёт? В целом всё тоже самое, хотя больше меня терзали мысли о другом. О том, что в Галактике теперь бродило нечто демоническое, что пафосно прозвали Отчаянием.

Ульрих конечно прослыл Преследователем и его даже так прозвали, но надо было внести и свою лепту. Если бы тут справились без меня, то Тзинч и Император не стали бы так запариваться и посылать меня сюда. От меня что-то требовалось, а значит мне нужна была сила и знание, которые являются клинками одного меча.

Знание я уже получал из книг, но их не хватало. Силой я овладевал, когда развивал свои способности и обрастал свитой с подчинёнными, но много ли толку будет горстки астартес, когда с нами соперничают Дети Императора? А кто ещё из легионов предателей присоединится к охоте на то, что не должно было пробудиться? Фулгрим хочет поглотить конкурента, если он победит, то проблем станет только больше. Так что нам не просто нужно остановить слуг Слаанеш, что хотят возродить её короля, но и не дать другим воспользоваться ситуацией.

Также меня напрягали Тёмные Ангелы. Я так и не понял, о чём говорил Император со своим сыном, но… судя по известно мне информации… Лев не нашёл общего языка с Габриэлем и просто отступил. Галактика конечно же большая и даже Тёмный Империум огромен. Так что если Лев захочет, то мы никогда не пересечёмся. Вероятно так он и поступит, если прямо сильно не прижмёт. Однако в такой борьбе хотелось иметь Тёмных Ангелов в союзниках.

Но эти религиозные предрассудки Льву очень не понравились. Он слишком хорошо помнил свет Истины, что вела его молодой и строптивый нрав во время Великого Крестового Похода. И всё происходящее он считал ошибкой, как и его брат Робаут Жиллиман. Но обоим примархам хватило мудрости не начинать гражданскую войну, а смириться с тем, что так или иначе спасло Империум от полного исчезновения после трагичной Ереси Хоруса. Всё же работы хватало по обе стороны от Великого Разлома.

— Стрельба в двух километрах восточнее, — тихо прошептал мне Оливер, склонившись справа над ухом. — Рекомендую покинуть площадь.

— Покинуть площадь? — подняв бровь, хрипло спросил я. — Я тебя услышал, Оливер.

Оливер был не очень умным, хотя в целом с точки зрения тактики к нему претензий к удивлению не было. Да, он зачастую безрассудно влетал в самое пекло, но как он это делал! В самый нужный момент, идеально просчитав обстановку, проанализировав все позиции врагов и зажав спусковой крючок дробовика, вынося вперёд ногами целые отряды в спину. Он был без сомнения талантлив.

И в целом сейчас он тоже говорил всё верно, но покидать площадь было нельзя. Тут куча людей, все они пришли смотреть на сожжения еретиков. Если я сейчас решу уйти, то это будет воспринято как бегство. А инквизиция никогда не бежит. Поэтому я продолжал сидеть, пока стрельба продолжалась.

Но пробиться отряды наёмников аристократов так и не смогли. Полковник Алистер зажал всех в огневой коробке и судя по хлопкам не постеснялся использовать даже крупные калибры: танки или артиллерию. Конечно, все инквизиторы использовали разные тактики ведения своей борьбы против врагов Человечества. Кто-то действовал тайно, другие использовали демонхостов, ну а я работал открыто, прекрасно понимая, что количество покушений на меня будет зашкаливать.