Не переводятся сволочи, как их не трави. До такой степени не переводятся, что даже вот такое повешенье бывшего князя будущих преступников не угомонит. Плевать этим корыстолюбцам, что они не Истинные. Те своей силой, кровью и маной чужой мир держат, а что держит случайный портал? Магия. Много магии. Целая её воронка, устраивающая жуткие помехи на большую область. Каждый такой старый портал, тщательно скрываемый преступниками — это огромная работа в будущем для картографов и магов-определителей по составлению течений магии. И не только…

— Сволочи! — кратко охарактеризовал Бессменцев висящие трупы убитых людей на пути в личный ватерклозет. Там, в тишине и покое, он предался тому, зачем большинство людей заходит в туалет, одновременно думая, кого из своих людей ему отправить на подмогу астраханцам. Всё-таки здесь не дурманная трава была, а двоедушники. Сколько этих тварей сейчас в мире? Они же не исчезнут и не ослабнут, даймоны, даже лишившиеся родного мира, продолжают свое существование, в чужих-то телах, на чужой-то мане… Так. Стоп. Стоп!!

— Не понял?! — впервые за очень долгое время Христофор Анатольевич, в прошлом настоящая легенда Тайного Сыска, видевший самую различную дрянь за свою большую и многотрудную карьеру, был искренне, стопроцентно и совершенно катастрофически удивлен.

В унитазе, там, куда этот достойный человек только что сделал единственные из своих маленьких дел, сияла крохотная, но чрезвычайно прелестная радуга.

— Болтун! — выдавил я, пытаясь справиться с дыханием. Получалось так себе.

— Иди ты! — также лаконично ответил мне взъерошенный миниатюрный блондин, под глазом которого начинал проявляться могучий фингал, а на обратной от него стороне головы — не менее могучая шишка.

Технически, Константин Азов-Лариненов был прав на все сто, исходя, конечно, из своего невеликого опыта. Мы с ним если и не были неприкасаемыми, то крутились где-то около этой утешительной позиции. Но! Мы же в России, господа. Здесь, как и в других цивилизованных странах, молодежь умеет нивелировать подобные преимущества древним как мир ритуалом, прозываемом в народе «темная».

Проще говоря, на нас напали прямо в коридоре общаги неизвестные личности в количестве десятка человек, с мешками из-под сахара на головах, в которых были проверчены дырки для глаз. И, разумеется, попытались избить. Что сказать, у них получилось.

Нет, победили мы. Сначала, правда, меня просто снесли втроем, уронив на пол, а Константин попробовал смыться в свою комнату, но получив смачнейший пинок в тощий зад, блондин превратился в разъяренную декоративную крысу, чьи страстные вопли подействовали на нападающих обескураженно. Заминки в несколько секунд мне хватило, чтобы пару раз врезать локтем (в лучших традициях муай-тай) по голове (ушам) лежащих со мной на полу и не особо представляющих, что им теперь делать, людей. А локоть в ухо, с размаху, да еще и чуть-чуть умело — это очень больно.

Ор пострадавших в ухо, злобные вопли кидающегося в драку Азова, встающий я — всё это подействовало далеко не лучшим образом на оставшихся на ногах семерых, от чего и получилось контрнаступить. Это я еще молчу, что оставшиеся на ногах внезапно поняли, что мешок из-под сахара — это не только красиво, но и очень легко съезжает набок от более-менее резкого движения… в общем, можно сказать, они сами себя победили. Ну, помогли избить.

Впрочем, нам тоже досталось.

— Сейчас я узнаю, кто это! Сдеру маски! — злобно прошипел блондин, покачивающийся от того удара в глаз, что сшиб его с ног, заставив набить шишку на затылке. Он неуверенно зашагал к ближайшему стонущему телу.

— Не надо, Костя… — прохрипел я, останавливая злую блондинку.

— Почему?!! — возмутился графий сын.

— Потому что… тогда у нас не получится сделать так! — с этим возгласом я очень хорошо и смачно зарядил носком ботинка в пузо ближайшему страдальцу, — Это сейчас — тати! Преступники! Казлы!

— И не более! — подхватив идею, блондин, не особо задумываясь, пнул ближайшее к нам тело прямо в мешок из-под сахара, — Неизвестные! Бандиты!

Разумеется, каждый возглас сопровождался ударом. Не ну а чо? Есть же традиция среди студентов решать свои вопросы между собой? Вот мы и решаем? Решаем. А потом честно сможем сказать, что сопротивлялись неизвестным лицам. А кто они, что они… сие неведомо.

— Да! Не! Бей! Ты! В! Лицо! — старался я, — Мешок слетит! Бей в живот! Пусть! Хранят! Свои! Секретики!

Разумеется, меня слышали, а так как обрабатывать за раз мы могли лишь два тела, то остальные разделились между теми, кто предпринял попытку к бегству, и теми, кто решил, что наступило время реванша.

— Сейчас вы у меня за всё ответите! — почти взвизгнул один поднявшийся на ноги кадр, зажигая на руках какое-то зелено-розовое сияние, — Вам кры…!

Бам! Бам!

Бам! Бам!