Тьма и свет кружатся в волшебном танце, расплескиваясь, расходясь за пределы не только круга стоящих людей или пещер академии, но и всего мира, обновляя его. Мы справились.

Шум, гам, все друг друга поздравляют, обнимаются. А я иду к Лиаму.

— Спасибо. Если бы ты не договорился с духами…

Я качаю головой, даже не в силах закончить предложение. Потому что, не вернись Райвен, я бы точно не справилась.

— Мне, конечно, спасибо, — ухмыляется Лиам. — И тебе, и каждому, кто тут был. Но, знаешь, ведь если бы Сарш не согласился на обмен, ничего бы не вышло.

Ничего не понимаю. Просто не в силах уложить эту информацию в голове.

— В обмене участвовало три стороны. Духи, Райвен и Сарш. Там, в танце, он был другим. Как будто с него смыло это все безумие.

Киваю и отхожу, пожав Лиаму ладонь. Мне нужно как-то переварить все случившееся. Райвен подходит, обнимая меня за плечи.

— Как жаль, что мы его упустили, — говорит он.

— Не знаю, — мне все еще сложно понять. — Улыбался, дружил со всеми, а сам грезил о мировом господстве.

— В тех волнениях, которые ты помнишь, пострадали не только звездные. Саршу было пятнадцать, когда его семью казнили за организацию бунта. Близнецам лет по шесть. Видимо, тогда и обозлился, и на тех, и на других, и на всю систему. Решил создать новый справедливый мир. А может быть, кто-то воспользовался им, обманул, завербовал в какую-нибудь безумную секту. Возможно, когда-нибудь мы узнаем новые подробности этой истории.

— А возможно, чтобы прямо сейчас мы исчезли отсюда и появились где-то, где будем одни? А если там еще найдется умывальник и пара салфеток, моему счастью и вовсе не будет предела.

— Сильно болит? — он легко касается моей разбитой губы.

— Не очень, — качаю я головой, — целоваться можно.

— Нахалка, — улыбается Райвен.

— Ага, — счастливо улыбаюсь я в ответ.

— Все будет. И салфетки, и поцелуи. Но сначала мне нужно связаться с ректором стражей и как-то объяснить, что мы не похитили его студентов.