— Да. Хочу.

Выражение её лица стало нормальным. Проявление состояния её души. Было бы подозрительнее, не проявись подобных изменений.

Допустим, только допустим на минутку, в качестве игры воображения, что я собираюсь вытащить её в реальный мир. Как это сделать? Лич? Отпадает, сразу по двум причинам. Во-первых, я не смогу провести преобразование. Когда воронка начнёт рушиться, мне потребуется поймать её сущность и удерживать, пока буря не утихнет. А затем как можно быстрее вложить в любой конструкт, ибо лишённая целостности душа просто распадётся на энергию. Во-вторых, я не готов давать её свободу. Вампир — нет тела, и снова ограничение свободы. Бестелесный дух? Или одна из специфических тварей, заточенных под конкретную задачу? Обращаясь к своей силе, я получал массу вариантов. Большая часть решений была для меня мало полезна, но, по сути, мне сейчас и не требовалось существо, которое я буду применять по назначению. Мне нужно, чтобы Ежелин поднялась в форме нежити и не могла далеко от меня отойти.

И одно решение имелось.

Белая пешка с «H2» делает короткий шаг на «H3». По лицу эльфийки я не могу сказать, понимает она, к какой позиции на поле пришла или нет. Выглядит так, будто не осознаёт, только я почему-то этому не верю.

— Сначала я осознала, что день никак не кончается. Затем поняла, что вокруг нас никакой не день. Я пыталась просто уйти, шла и шла к краю, но оказывалась всё там же, на поле боя. Затем пыталась пробудить остальных. Получилось не со всеми. А потом я начала убивать. Искала способ не просто ударить по дикарю и сбросить его на начало, а реально уничтожить. Уничтожить раз и навсегда.

Ежелин подняла костяную руку, и та покрылась дымкой магии.

— У меня получилось. Я уничтожила несколько душ. А потом поняла, где мы и что происходит. И вместо попыток уменьшить воронку я начала её увеличивать. Возможно, я смогла бы закрыть её сама, но для меня это означало забвение.

Повинуясь моему приказу, чёрный слон идёт с «D6» на «G3».

— Шах и мат.

Девушка удивилась и сосредоточилась на доске. А я уже толкнул в неё свою силу, медленно стягивая свою магическую лапу на её душе. В первый миг Ежелин начала сопротивляться, но, осознав, что происходит, расслабилась и позволила мне действовать. С моей стороны было несколько… самоуверенно действовать так, без предупреждения. Когда её силы потянулась на защиту хозяйки, я понял кое-что важное. Здесь её сил было больше, чем у меня. В силовом противостоянии я мог и не победить.

Однако никакого противостояния не было. Я вытащил её душу из основания воронки.

— Наконец-то… — услышал, но не увидел я девушку.

А затем начало происходить слишком многое. Воронка посыпалась, посыпались конструкции из некроматериала, я отчётливо ощутил касание того самого псевдоразума, с которым разговаривал при создании воронки. Душа Ежелин едва не ускользнула у меня из рук, и огромная часть моего внимания сосредоточилась на её удержании и одновременном создании очередной нежити. И, как будто всего этого было мало, у меня началась эволюция. Настоящая, не те маленькие шаги, что я делал после создания воронки, настоящая глубокая перестройка, выход на новый уровень.

До этого я мог затормозить процесс, чтобы перебраться в более подходящее место, но сейчас понял: никакого замедления не будет, я пройду преобразование здесь и сейчас, вместе с распадом воронки. И потому ещё большее внимание сосредоточил на душе Ежелин, создавая нечто новое.

Не будучи уверен, что закончил, погрузился во тьму.

Солнце находилось практически в зените, неприятно паля и заставляя мечтать о появлении облаков. Ветра не было весь день, хорошо хоть лес давал достаточно тени. Небольшой отряд устроился на берегу рядом с бродом. Устроились без удобств, готовые в любой момент сорваться с места и уходить вглубь леса. Времена пошли неспокойные. Раньше по землям Озарата контрабандисты передвигались без особых проблем, особенно в годы смуты, но то было раньше. Сейчас по лесу регулярно курсировали отряды егерей и, найдя следы, вызывали подмогу и устраивали облаву. Пока таких отрядов не хватало для плотного закрытия границы, но количество постепенно росло. Росли и пограничные форты, и городская стража на незнакомцев обращала слишком много внимания.

Лойд, лидер небольшого отряда, хорошо знал, к чему всё идёт. Новая власть не спеша, маленькими шагами, наводила порядок на своих землях, в том числе и перекрывала свободное передвижение через границу. Для контроля границы имелось два надёжных способа. Первый: возглавить то, что нельзя предотвратить. Второй: сделать контрабанду делом настолько рискованным, чтобы большая часть контрабандистов предпочла убраться в другие, менее опасные места. В Озарате применили оба метода. Лойд уже знал тех, у кого можно купить что-то контрабандное, но опытный человек понимал: эти люди на кормлении. Егеря тоже становились проблемой, сейчас не было места, куда бы не заглядывали отряды. Ещё год, и, пожалуй, переход границы станет уделом смелых и отчаянных. Кнут и пряник. Занимаешься контрабандой — обращайся к правильным людям либо рискуй сложить голову. Егеря не разменивались, просто прикапывали под ближайшим кустом.

Будь Лойд контрабандистом, живущим ради наживы, не побрезгал бы обратиться к «правильным», товары из Озарата ценились и хорошо продавались. Но Лойд прибыл сюда по иной причине. Разведка, получение сведений, шпионаж. Когда-то Лойд о таких вещах не задумывался. Дивное старое время. Лойд прошёл довольно жёсткое обучение, многое узнав об окружающем мире и о живых существах, его населяющих. Неприятные воспоминания, пусть шпион и признавал необходимость этих знаний. И сейчас Лойд торчал в лесу не ради контрабанды.

На противоположном берегу зашевелились кусты. Сопровождающие Лойда напряглись, вскакивая со своих мест, однако тревога была ложной. Вскоре на берег вывалились два проводника, уже знакомые Лойду. Жестами показав, что всё в порядке, они разделились. Один вернулся в лес и начал выводить небольшой караван из зарослей, а второй проверил брод. Потребовалось некоторое время, чтобы караван перебрался на другой берег. Два десятка человек и пять лошадей, все нагружены настолько, насколько возможно. Лойд заинтересовался, потому что ждал иного.