— Скорая уже здесь! — воскликнул Харуюки Тасукэ.

— Быстро же они, — выдохнул я.

Это хорошо. Тогда поеду вместе с ними и продолжу изучать состояние Тонегавы уже в дороге.

Через несколько минут на нашем этаже появились фельдшеры скорой и быстро погрузили Тонегаву Хаято на носилки. Мы спустились к машине, после чего я запрыгнул внутрь рядом с пациентом.

— Вы с нами, Кацураги-сан? — удивился фельдшер Нода Такео.

— С вами, — кивнул я. — Я ещё не закончил его осмотр.

Представляю, как это дико смотрелось со стороны. Наверное, я чем-то напоминал хищника, который преследовал свою жертву. Только в данном случае всё было наоборот. Врач, который даже после своего рабочего дня никак не отстанет от пациента, пока не раскроет, что за диагноз скрывается под специфической маской этой нестандартной клинической картины.

Машина тронулась, а я продолжил осматривать Тонегаву Хаято.

— Держитесь, Тонегава-сан, скоро будем на месте, — уверил его я.

— Кацураги-сан, что с ним? — спросил фельдшер Нода Такео. — Что нам делать?

— Чтобы он хотя бы смог доехать до приёмного отделения, нужно стимулировать его дыхание и стабилизировать частоту сердечных сокращений, — подметил я.

Я указал Ноде Такео, какие лекарственные средства уже сейчас нужно начать капать и продолжил осмотр. Проблема в том, что блуждающий нерв имеет множество анатомических особенностей. Он очень длинный и разветвлённый. Из-за этого сложно понять, в каком месте он оказался повреждён. Своё начало этот нерв берёт из черепа, а затем идёт почти ко всем внутренним органам.

Я внимательно осмотрел оба нерва и понял, что они нигде не пересечены. Значит, травмы и операции точно не могли повлиять на его функции. Очень часто такая картина возникает из-за сдавления блуждающего нерва стремительно растущими опухолями.

Но и новообразований в теле Тонегавы Хаято я не обнаружил. Разумеется, к счастью. Второй судья Харуюки Тасукэ упоминал, что Тонегава страдает от сахарного диабета.

Это могло послужить причиной развития нейропатии вагуса. Но с какой стати так резко? Симптомы начались словно по щелчку пальца!

Такие быстрые изменения могли произойти, если мельчайшие веточки артерий, которые питают нерв, забились тромбами, после чего его кровоснабжение попросту отключилось.

— Сколько нам ещё ехать, Нода-сан? — спросил я фельдшера.

— Минут пятнадцать, — ответил он.

Один я тут не справлюсь. Нужно заранее предупредить других узких специалистов.

Я набрал номер Асакуры Джуна.

— В чём дело, Кацураги-сан? — ответил Асакура. — Вы уже давно должны быть дома!

— Асакура-сан, вы сегодня дежурите в неврологии? — перебил его я.

— А как же! — усмехнулся невролог. — Можно подумать, бывают дни, когда я здесь не дежурю.

— Я еду к вам с пациентом, у которого идёт острое повреждение блуждающего нерва, — объяснил я. — Причина мне неизвестна. Прошу, позовите сосудистого хирурга и приходите сами. Эндокринолога тоже с собой захватите. Насколько мне известно, этот пациент наблюдается у нас в клинике по поводу сахарного диабета.

— Но сахарный диабет не дал бы такую острую картину! — воскликнул Асакура Джун. — Ладно, Кацураги-сан, сейчас разберёмся. Уже бегу в приёмное!

Я положил трубку. Только что отключенный мной «анализ» включился вновь, сам по себе. Тонегаве становилось хуже.

Другие врачи обязаны его осмотреть, но высока вероятность, что и они не смогут поставить точную причину повреждения. Я уже изломал себе всю голову. Все варианты подходят с большой натяжкой. Самый подходящий — это нарушение питания сосуда. Но если это так — вероятность его спасения невелика.

Всё будет зависеть от того, начался ли уже некроз этого нерва.

Мы подъехали к приёмному отделению. Фельдшеры быстро вытащили Тонегаву Хаято из машины и занесли в здание. Невролог Асакура Джун и сердечно-сосудистый хирург Цубаки Арата сразу же бросились осматривать пациента. Но все варианты, которые они перечисляли, я уже перепроверил.

И ни один из них не подтвердился.

А тем временем дыхание Тонегавы становилось всё тяжелее и тяжелее. Ещё немного, и драгоценные часы будут упущены. Мы не сможем вытащить его даже через реанимацию.

— Надо везти его на магнитно-резонансную томографию сосудов с контрастом, — заключил Цубаки Арата.

— Тогда придётся сдавать кровь на креатинин, — ответил Асакура Джун. — Слишком долго. Да и в целом МРТ — это слишком долго. Один вариант — КТ.

— КТ сделаем быстро, но без контраста делать всё равно нет никакого смысла, — замотал головой сосудистый хирург.