— Интересная позиция, — пробормотал я, стараясь сохранять спокойствие. — А что ты предлагаешь? Как можно жить «не хуже, чем там»? Каким образом ты поможешь?

— Я — проводник, — сказал он, сделав ещё один шаг вперёд. — Я знаю эти шахты как свои три пальца. И я знаю, где можно найти лучшие камни и сбыть их по хорошей «цене», и я знаю, как избежать надсмотрщика. Но я не делаю этого бесплатно. Ты должен будешь заслужить мою помощь, пацан.

— И что я должен сделать? — спросил я, чувствуя, как в моем сердце зарождается сомнение. С одной стороны, он мог быть моим спасением, но с другой стороны, я чувствовал, что его помощь может обойтись слишком дорого.

— Ты должен будешь служить мне, — сказал он и приблизился ко мне, словно хотел прочитать мои мысли. — Ты должен будешь работать на меня. И я обещаю, ты не пожалеешь. Ты получишь то, что хочешь. «Свободу». Власть.

Я почувствовал, как у меня по спине пробежал холод. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. И чувствовал, что он что-то скрывает, что его предложение может скрывать банальную ловушку.

— Какую свободу? — спросил я, стараясь удержать недоверие в голосе. — Какую власть? Мы пленники! — закончил я с насмешкой.

Он усмехнулся и положил руку мне на плечо.

— Ты увидишь, — сказал он. — Ты всё увидишь.

Незнакомец отступил назад и тут же растворился в темноте, оставляя меня наедине с моими мыслями. И я чувствовал, что мой путь к свободе только начинается. Но я также чувствовал, что меня ожидает опасность. И я должен был быть осторожен. Должен был выбрать свой путь.

Я остался один, в темноте и холоде, окруженный глухим грохотом шахты. В моей душе зародилась новая надежда, но она была хрупкой и неуверенной. Я понимал, что дорога к свободе будет непростой и полной опасностей. Но я был твёрдо убеждён, что должен пройти этот путь. И я должен сражаться за свою свободу.

В глубине моих мыслей зародилась осторожная надежда. Этот проводник, знающий шахты, был крайне подозрительным. Может быть, он действительно может помочь мне выбраться отсюда? Может быть, он знает что-то о хозяине шахт, о том, как уйти от надсмотрщика?

Я решил довериться интуиции. Пусть и понимал, что это рискованно и может привести к неприятным последствиям. Однако я также осознавал, что не могу оставаться в темноте и отчаянии. Мне нужно было действовать.

Вернулся в главный зал, где рабочие продолжали трудиться в темноте. Я нашел одного из них, который, кажется, был немного отчужден от остальных.

— Послушай, — сказал я ему, стараясь не выдать своей тревоги. — Ты знаешь, где найти хорошие жилы? Я хочу заработать как можно больше, чтобы, может быть, выкупить свою свободу.

Он взглянул на меня с подозрением.

— Ты всерьёз думаешь, здесь можно выкупить свободу? — спросил он с неискренней улыбкой.

— Я не знаю, — ответил я. — Но я хочу попробовать. Ибо не хочу просто сидеть и ждать смерти.

Тот молча посмотрел на меня еще несколько секунд, затем вздохнул. «Хорошо», — сказал он. «Пойдем».

Он вел меня по темным коридорам шахты. Мы прошли мимо многочисленных тупиков и разветвлений, пока не добрались до участка, где камни жилы были особенно богаты.

— Здесь тебе повезет, пусть жилы и совсем не разработаны, — сказал он. — Но будь осторожен. Надсмотрщик часто ходит по этим коридорам.

Он ушел, оставив меня одного перед богатой жилой. Я начал работать, стараясь не думать о надсмотрщике и о тайнах этих шахт. Но в глубине моей души теплилась надежда. Я знал, что нахожусь на пути к свободе. Ну или как минимум хотел в это верить.

Трудился не покладая рук, чтобы добыть как можно больше драгоценных камней. Мои руки и спина устали от тяжёлой работы с кувалдой киркой, но я не сдавался, помня о своей цели. Весь день я занимался добычей, и к вечеру у меня было достаточно камней, чтобы получить хорошую сумму. Я отправился к надсмотрщику, чтобы получить заслуженное вознаграждение за свой труд.

Надсмотрщик сидел в своём кресле, огромном кожаном троне, что стоял в центре тёмного зала. Он одет в чёрную одежду из грубой ткани, которая пахла сыростью и плесенью. Железная маска, скрывающая его лицо, она украшена небольшими шипами, словно корона из мучений. Он смотрел на меня холодными и безжалостными глазами, в которых не было ни капли сочувствия, ни малейшего признака человечности.

— Ну что, рабочий, — сказал он грубым голосом, что звучал как скрежет металла о камень. — Покажи свои трофеи.

Я положил перед ним камни, которые я добыл за целый день. Они были красивыми, с глубокими оттенками цвета, но они были не столь ценными, чтобы удовлетворить жадность надсмотрщика. Он взял их в руки и осмотрел, не произнося ни слова. Его большие руки были изрезаны шрамами, словно отпечатки жестокости и страдания. Он повертел камни в руках, как дешевые игрушки, и бросил их на стол.