Если бы я задержалась на пару минут, то услышала бы разговор служанок, который меня наверняка заинтересовал бы.

______

* В Сноваргене вежливое обращение к мужчине — лин, к женщине — линна. К знатным особам обращаются эд-лин и эд-линна.

— Куда-куда пошла гулять эд-линна Элла?! К озеру Варгов? — всплеснула руками Грета. — Ох, не надо бы ей туда ходить. Есть места для прогулок и получше.

— Это еще почему? — наморщила конопатый носик Марта. — Она работала в Грейден-холле всего три месяца, поэтому ей было любопытно буквально все.

— Да гиблое это место. А, может, и проклятое! — Грета свела «домиком» редкие брови. — Про это озеро столько россказней в народе ходит, что не знаю, чему и верить. Да только хороших среди них нет.

— А о чем сказывают-то? — округлила серо-зеленые глаза Марта, накручивая на палец рыжую прядь.

— Да о варгах и сказывают, о ком еще? — буркнула повариха, которой явно не хотелось касаться этой темы. — А, забыла, ты же приехала с Лилльсольма, у вас-то там таких чудищ отродясь не бывало поди.

— Чудищ?! — Марта приоткрыла от изумления маленький рот и стала похожа на испуганного ребенка.

— А как еще этих тварей назвать? Чудища и есть, — продолжала Грета. Сама-то я их близко не видела. Только раз шла как — то в потемках по берегу этого треклятого озера из соседней деревни, как раз напротив скалы. Тут из-за тучи луна взошла, все вокруг посеребрила. И вдруг слышу вой волчий, да такой тоскливый, что хоть вешайся. Глядь — а на вершине скалы чудище стоит ли, сидит ли, не пойму. И воет страшно, а глазами — сверк на меня! Я как припустила, только пятки сверкали. Думала, живой до замка не добегу. Чуть дух из меня не вышел! Страсть Божья!

— А кто же это был? — тихо спросила молодая служанка, сжав кулаки от страха так, что побелели костяшки пальцев.

— Оборотень, варг по-нашему, забери его подземный король! Озеро-то потому и называется Варг-озеро. Говорят, что варгами становятся грешники всякие. Был человек, согрешил, а потом раз — и оборотился, покрылся волчьей шерстью и стал варгом. Как луна полная наступит, так варг и лютует: то ягненка задерет, то теленка. Потом же сидит на скале у озера и воет. А как-то раз после полнолуния наутро под скалой в воде нашли мертвого пастуха Олдриха с разорванным горлом!

— Ой, линна Грета, может, вернуть молодую хозяйку-то? — Марта беспокойно заерзала на лавке. — Что-то мне не по себе стало…

— Да уж полгода не слыхать варгов-то. И обычные волки ушли, то ли в Дрокенсвёрд, то ли в Феррстад… Да и день сейчас, и до полнолуния далеко. Пойду-ка я займусь обедом, эд-линна Элла после прогулки проголодается.

А ты, Марта, начни-ка уборку, к вечеру все должно сиять чистотой: сегодня же день рождения нашей юной госпожи.

До Варг-озера всего минут десять ходьбы, особенно если идти не по посыпанным серой галькой аккуратным дорожкам, а срезать напрямик, через луг. Дорожки, конечно, хороши, но, согласитесь, глупо вести себя, как столичная благовоспитанная штучка за городом, посреди природы! «Еще успею в городе следовать всем строгим предписаниям для юных дев, — подумала я и решила предаться зову натуры.

А моя натура прямо-таки жаждала, чтобы я сбросила туфли и сбежала, пугая стрекоз, вниз к озеру по росистому склону. Я так и сделала. Никогда не думала, что травы полны стольких маленьких тайн, которые прячут от посторонних глаз стрекозы, бабочки, муравьи и прочая живность.

Подбежала к озеру и зашла в его холодные воды по колено, замочив подол платья. Темные волны нежно ласкали разгоряченные пробежкой ступни. Захотела подставить солнцу ненадолго лицо, чтобы хоть немного избавиться от его фарфоровой бледности. И вдруг заметила, что стою возле скалы, где она отбрасывает огромную тень на озерную гладь, будто соревнуясь со столетними дубами. «Надо бы выйти из тени на солнышко,» — я зябко повела плечами … и застыла на месте. Вдоль кромки воды, рассекая брызги, со звонким лаем мчался огромный палевый волкодав. Прямо на меня. Вид у него был решительный. И хотя эта порода собак слыла довольно дружелюбной, но его враждебно обнаженные клыки и сморщенный нос подсказывали, что мне попался какой-то псиный бунтарь.

Я быстро создала мыслеформу огненной стены и бросила энергетическую проекцию прямо перед собой. Пес встал, как вкопанный, в двух шагах от меня, на его морде и в янтарных глазах читались недоумение и даже обида. Ну, конечно, он так славно разыгрался, а я сломала ему всю забаву. Волкодав тихонько подполз к моим ногам, положил голову на передние лапы и затих.

«Однако! — неожиданно раздался сзади приятный мужской баритон. — Легко же вы приструнили моего пса». Я обернулась, хотя лучше бы я этого не делала. Именно таких мужчин в Академии нас призывала опасаться Паучиха — ректор учебного заведения линна Дрейтмос. Высокий, около тридцати лет сероглазый красавец с каштановой гривой длинных волос, одетый в дорогой костюм. В том, как он улыбался, как небрежно расстегнут ворот его рубахи, как он крепко и изящно держал под уздцы гнедого жеребца, почему-то нервно прядущего ушами, было что-то вызывающее, но и неотразимо-прекрасное. Я стояла молча, как соляной столб, чувствуя неизъяснимую тоску от подкатившего предчувствия беды.