— Миш, поищи, — один из охранников передал другому распечатки с фамилиями. — Вроде был сегодня Николаев…

— Ща, погоди… Так, стоп-машина, да это же сам…

Да. Сам. У меня закончилось терпение. Отодвинув обоих к стене легким заклинанием «Вихря», я распахнул двери и вбежал в холл.

— Стойте! Документы надо посмотреть…

— Хотите помочь — никого не выпускайте! — крикнул я. — Ни по лестнице, ни на лифте! Пока я не вернусь!

И бросился искать.

Я ненавидел больницы. Их словно специально строили для того, чтобы всякий нормальный человек непременно заблудился в коридорах и запутался в нелогичной нумерации кабинетов.

Сидевшая за первым сестринским постом девушка в белом чепчике поднялась мне навстречу.

— Тише, сударь! Здесь нельзя бегать. Люди отдыхают!

— Где палата три-два-три?

Девушка моргнула.

— Это с охраной которая?

— Да!

— Прямо по этому коридору, потом направо в отсек…

— Спасибо.

— А что случилось?!

Я уже снова бежал, игнорируя удивленные взгляды персонала и пациентов. Едва не споткнулся о капельницу какого-то дедули, решившего отдохнуть на стульчике в коридоре.

— Чего-то без бахил, милок?

— Забыл, отец.

— А сигаретки не найдется?

— Куда тебе, старый, курить?! — тут же накинулась на него старушка из глубины палаты. — Трех инсультов мало?!

— Ну Люсь…

Я оставил за спиной семейную сцену и добежал до конца коридора. Здесь направо. Вон они, соколики, оба стояли перед дверями палаты. Еще пара секунд — и я оказался возле стражей.

Оба тут же закрыли мне проход.

— Не положено. Вы кто?

— Николаев, вчера по поводу меня звонили. Спецпропуск.

К счастью, эти явно оказались информированнее и расступились. Хоть тут нормально отлажено.

— Можете пройти, ваша светлость. Просим прощения.

— Вы давно заходили в палату?

— Ну… С часок назад где-то. С объектом девушка сидит. Ночует здесь же, прямо в палате. Лишний раз не беспокоим. Только вот сестру пустили, там по графику надо было капельницу менять…

Проклятье! Но если девушка — то это хорошо. Быть может, ее присутствие могло спугнуть убийцу. Или нет?

Я распахнул дверь и ворвался в палату.

Двухместная, комфортная — такие обычно предоставляют за дополнительную плату. Но в этой палате разместили только одного Ежова — каталка Никиты стояла ближе к занавешенному окну, отчего в комнате даже днем царил полумрак.

Сам Никита лежал с закрытыми глазами. Худой, бледный, с перемотанной головой. В руках — трубки и катетеры, все на приборах. В кресле у стены в неудобной позе свернулась калачиком девица лет двадцати с небольшим — одна рука безвольно свесилась, на коврике валялась кружка, под которой растекалась лужа.

Черт! Ладно, с девушкой разберемся позже. Я бросился к Никите.

— Эй!

Первым делом я принялся проверять его эфир. Жив или нет?

— Проклятье!

В распахнутую дверь тут же влез один из охранников.

— Что у вас тут?

— Найдите сестру, что сюда заходила. И приведите. Быстро!

— Он жив?

— Почти. Бегом выполнять!

— Я врача позову, — сказал второй.

Да пусть зовет, только я быстрее справлюсь. Потому что специальность — почти что моя родная.

Яды и отравления. Самая частая боевая травма в Ордене, когда в тебя плюнула чем-то мерзким очередная тварь.

Никите вкатили какое-то лекарство. Что-то очень мощное и быстродействующее. Сердце встало. И задержись я еще на минуту…

Так, эфир — сразу много. Связка земной и огненной стихии для того, чтобы выжечь поражающее вещество. У парня мышечный паралич. Сначала выжечь, затем пустить эфир с водной стихий для разгона, потом снова эфир…

— Что вы здесь делаете?! — Я даже не отреагировал на высокий мужской тенор. — Кто вы вообще такой?!

Кто-то подбежал ко мне со спины и попытался оттащить, но я был не в настроении — отмахнулся от него, как от мухи, чтобы не мешал мне конфигурировать связку.

Никита судорожно вздохнул. Вдох получился хриплый, словно я вытащил его из воды.

— Аллилуйя.

Теперь снова разгон эфира. Уже чуть проще. Отраву я, можно сказать, нейтрализовал.

А затем мне в спину прилетел ощутимый энергетический заряд. И только повешенная на автомате крепкая защита уберегла меня и мой костюм от ожога.