— Викторыч, это последний, — сказал гвардеец, забросив в грузовик чёрный мешок.

— Сука, сколько ж ребята полегло… — с горечью сказал тот, кого назвали Викторычем. — И что-то мне подсказывает, что это не последнее нападение.

— С чего взял? — спросил гвардеец, закурив.

— А с того, что мы убили только двоих. Ещё восемь ушли, а сколько их всего было?

— Да хрен его знает, — почесал затылок боец.

— Вот об чём и речь! Если десять рыл такой шорох навели, то представь, что будет, если они вернутся, взяв с собой подкрепление? — спросил Викторыч и поправил фуражку.

— Лясы точите? Заняться больше нечем? — сурово спросил подошедший офицер.

— Никак нет, ваше вашество, — вытянулись по струнке гвардейцы.

— Тогда пасти захлопните и везите ребят в морг. После опознания нужно будет их родным сообщить о гибели. Эх… Не люблю я такие вести приносить, — с горечью закончил офицер, с досады ударил кулаком в борт грузовика и ушел.

— Отправляемся или чё? — спросил водитель, вывалившись из кабины на половину.

— Ага, пару минут и отправляемся, — ответил Викторыч.

— Так нам же сказали…

— Да расслабься ты. Мёртвым уже всё равно, приедешь ты на пару минут раньше или позже. Покури спокойно, и поедем, — устало вздохнул Викторыч… и тут услышал какой то шорох в кузове. — Слыхал?

— Не, а что там?

— Да кто ж знает. Может, раненого по ошибке в мешок запихнули? Лезь посмотри, а я папироску твою подержу.

— А почему я? — удивился боец.

— Да потому, что ты самый младший. Хех, — усмехнулся Викторыч и вырвал из рук парня сигарету.

— Чёртова дедовщина.

— Ага, она самая. — Викторыч затянулся и облокотился на борт грузовика.

Гвардеец, лишившись сигареты, ловко запрыгнул в кузов и прислушался. Действительно, что-то шелестит, а ещё есть звук рвущегося целлофана.

— Странно всё это, — насторожился он и полез вглубь кузова, стараясь не наступать на трупы. Он сделал всего пару шагов, а звук усилился и вдобавок раздалось какое-то чавканье. Тут уж совсем стало не до смеху. — Кто здесь?! — выкрикнул гвардеец, положив подрагивающую ладонь на пистолетную рукоять.

— Никаво, — протянул чёрный, как сажа, кот. В пасти кошак держал окровавленный палец.

— А-а-а! Говорящий кот! — от неожиданности завопил гвардеец, оступился и рухнул на спину.

— Ты совсем дурак, что ли? Какой ещё кот? — послышался голос Викторыча.

Из кузова выскочила смутная тень и рванула к пансионату.

— Держи кошака! Продадим! — крикнул гвардеец, выпрыгнул из кузова, едва не влепив Викторычу сапогом промеж глаз и рванул к калитке.

Входная дверь в пансионат приоткрылась, воспитательница выглянула наружу, чтобы узнать, из-за чего весь сыр-бор. Ей в ноги кинулся чёрный кот, с трудом протиснулся в помещение и скрылся за поворотом.

— С дороги, дура! — Гвардеец оттолкнул тётку и влетел в пансионат следом за мохнатым чудом. Пробежал коридор до конца и осмотрелся; никого нет. Кот как будто в воду канул. Взгляд бойца зацепился за пустой горшок, стоящий в углу. Он подошел ближе, заглянул внутрь, пусто. Котом даже и не пахнет.

— Тьфу! Твою мать. А я уж думал, озолочусь, — выругался гвардеец и пошел на выход.

Как только он скрылся за поворотом, горшок лопнул, обнажив глаз с вертикальным зрачком, а ниже появился рот, сказавший «Мимо».

Екатеринбург.

Кабинет Архарова.

Константин Игоревич сидел за дубовым столом и, нахмурившись, смотрел на экран ноутбука. По видеозвонку докладывал обстановку усатый начальник безопасности Ирбита. Он выглядел бледно. Руки спрятал за спину, чтобы скрыть дрожь, а сам то и дело запинался.

— Прекрати мямлить, — прорычал Архаров, сжав кулаки. — Кто напал и какие у нас потери?

— Ваше благородие, к сожалению мы до сих пор не знаем заказчика нападения. Известно лишь, что в город вошла группа из десяти человек. Двоих удалось обезвредить, восемь сбежали, — сообщил безопасник и вытер пот со лба.

— Потери? — нетерпеливо спросил Архаров.

— Девять женщин и восемь детей… — начал было безопасник, но его прервал гневный выкрик барона.

— Да плевать я хотел на этих слабосилков! Что с гвардейцами? — Архаров едва сдерживал гнев, понимая, что какая-то тварь бросила ему вызов, а он даже не понимает, кому мстить.

— Шестьдесят восемь убитых, сто пятнадцать раненых. Тридцать гвардейцев получили тяжелые ранения, боюсь, они ещё не скоро вернутся в строй.

— Вы смогли убить лишь двоих и потеряли почти две сотни бойцов? — прорычал Архаров, обнажив зубы.