Старушка явно завелась; тетка Катя не желала сдаваться и тоже «лезла под кожу»; тетка Наталья старательно делала вид, что происходящее ее не касается; Коля с Сашей взирали на это с философским смирением; две женщины-гримера делали вид, что их здесь вообще нет; одна только Аннушка Шереметьева сидела в углу и тяжело вздыхала.

Мне же перспектива просидеть в этой гостиной следующие полтора часа в гнетущей атмосфере бабского конфликта не улыбалась от слова совсем, поэтому я, несмотря на риски попасть под раздачу, решил вмешаться.

— Дорогие и любимые женщины! — на полуслове прервал я очередные обвинения императрицы в адрес тетки Кати. — Предлагаю три варианта дальнейшего развития ситуации. Первый: вы успокаиваетесь, нам не мешаете, и мы в теплой и дружеской атмосфере записываем интервью. Вариант второй: вы продолжаете ругаться, но уходите со съемочной площадки, и мы спокойно записываем интервью. Вариант третий: вы никуда не уходите, продолжаете ругаться, а мы со всем оборудованием перемещаемся в более подходящее место для съемок. Какой вариант выбираете?

Бабулю, поймавшую кураж, было уже не остановить:

— Алексей, ты мне что, смеешь указывать?

Я пожал плечами.

— Ясно, вариант номер три. Аннушка, у тебя есть на примете подходящая локация?

Бабулю же несло:

— А ну, быстро сел в кресло для грима, чтобы в кадре не бликовать! А снимать будем здесь! И только в моем присутствии! Ишь, возомнил о себе невесть что! Не дорос еще! Дружкам своим указывать будешь, малолетка неблагодарный!

Я вздохнул, сдерживая себя из последних сил.

— Ваше императорское величество, при всем уважении, но вынужден вам отказать. Аннушка, — я повернулся к раскрасневшейся от волнения Шереметьевой, — извини! Записаться готов в любое другое время. Дамы, честь имею!

Развернувшись через левое плечо, я направился к выходу из гостиной под крики истеричной старушки:

— Быстро вернулся! Я кому сказала! Ты срываешь съемки! Сам потом пожалеешь! На коленях приползешь!..

Коля с Сашей догнали меня на лестнице.

— Леха, ты все правильно сделал! Мы тоже свалили из этого гадюшника! Аньку Шереметьеву только жалко, она тут вообще за ни за что попала…

Я кивнул.

— Думайте, что Аннушке дарить будем за все ее хлопоты. Боюсь, что просто цацкой здесь не обойтись.

— Это точно…

На стоянке мы уже никого не застали, и я позвонил Сандро Багратиону:

— Вы где?

— Мы на пляже, в баре сидим. А вы уже закончили?

— Грим не лег, — соврал я. — Съемку перенесли на неопределенный срок. Скоро будем у вас.

Уже на Золотой площади приотстал от братьев:

— Вы идите, я вас догоню — Лесе позвонить надо…

До пляжа добрался уже не в таком плохом настроении: Алексия нарыла в «паутине» много интересных фактов о Норвегии и о самом роде Ольденбургских и принялась троллить меня тем, что будущая жена точно заставит меня добираться до университета на лыжах. Почему именно на лыжах, понять я так и не сумел, но позитивный настрой девушки меня порадовал. Облик Леси меня тоже удовлетворил: я чуял, что в эмоциональном плане наша эстрадная звезда вполне стабильна.

Дошагав до пляжного бара, первым делом решил восстановить справедливость, для чего отозвал в сторону братьев и испанскую принцессу.

— Изабелла, — обратился я к испуганной моими действиями девушке, — матушка Саши намекнула нам, что во время съемок ты в очередной раз подверглась нападкам со стороны Марии Федоровны. Это так?

Испанка гордо вскинула голову и отвернулась, так ничего и не ответив.

— Понятно. Тогда от своего имени, от имени Николая и, самое главное, от имени Александра позволь принести тебе наши самые искренние извинения за… слишком эмоциональное поведение нашей бабушки.

Изабелла кивнула, к нам так и не повернулась, но ответить все-таки решила:

— От тебя, Алексей, и от тебя, Николай, извинения принимаются, а вот Александр мог бы извиниться и лично.

Саша засмущался.

— Изабелла, я как раз собирался! Прости, пожалуйста! И знай, что моей матушке ты очень понравилась, и она даже высказала Марии Федоровне все, что думает о ее поведении!

Испанка наконец повернулась к нам и с недоверием уставилась на Сашу.

— Это правда? Просто мне Екатерина Ва-сил-ев-вна, — с трудом выговорила она, — тоже очень понравилась! Она меня перед императрицей как могла защищала! А у вас почему съемки сорвались? Только не говори, что из-за грима, как нам всем тут уже сообщили!