— Да тут рядом совсем, — его взгляд словно бы смягчился. — Вон, трехэтажка из красного кирпича. Проведаю кой-кого, раз уж задержался здесь… Никакой подставы, слово пацана даю.

Ага, помню я, что это слово легко можно назад взять. Но вроде плохого ничего не просматривается. И потом — нас пятеро. А вокруг не полупустые окрестности завода топливной аппаратуры и не заброшенные казармы «Красного Перекопа». Здесь оживленные улицы и Комсомольская площадь с трамвайным кольцом.

— Во сколько электрон? — я повернулся к Илюхе.

— В шесть пятнадцать, — мгновенно ответил тот.

— Успеем, — терпеливо сказал Вадян. — Только перед этим в ларек надо. Хлеба там купить, то-се…

— Давай так, — я посмотрел ему в глаза. — Без интриг. Просто расскажешь, в чем дело, и мы уже примем решение. Спасибо тебе, конечно, за помощь, но добраться до станции мы можем и отдельно.

— Родственница у меня там пожилая, — тезка поиграл желваками. — Давно не заглядывал, да и сегодня не собирался… Но передумал.

— А почему передумал? — что-то меня смущало в его словах или в том, как он их произносил.

— Во-первых, рядом сейчас, повод есть и возможность, — Вадян, тем не менее, не собирался юлить, и это немного расслабляло. — А во-вторых… Пацан этот, которого мы спасли, напомнил — малые и старые, они ведь одинаково беззащитны.

Он не врал. Я, конечно, не ходячий детектор лжи, особенно это показало то, как закончилась моя прошлая жизнь… Но замешательство Вадяна, его заметно скрываемое смущение — это подкупало. И потом он все-таки вписывался за нас дважды с начала знакомства: в электричке, перед скинхедами, и на вокзале, когда мы оказались зажаты между Сциллой и Харибдой… То есть двумя преступными компаниями.

— А мы тебе зачем? — я все же решил во всем разобраться.

— Очково мне, — буркнул Вадян. И куда только обычная бравада делась? — Один появлюсь — придется по душам говорить. А я не готов. А с кем-то — оно легче будет, и хоть проведаю.

Почему-то от таких простых слов защипало где-то внутри.

— Ладно, — сказал я. — Идем, только быстро.

— Вадик, а если все же подстава? — Дюс взял меня за локоть, недобро поглядывая на моего тезку.

— Тогда без обид, — хмыкнул Саня, демонстративно разминая кулаки, но спорить не стал.

Неплохое напоминание на всякий случай. Я кивнул ему, и мы двинулись вслед за нашим знакомым. Дом, к которому так спешил Вадян, выглядел довольно обшарпано, однако построен был из красного кирпича. Стены добротные, толстые. На первом этаже располагался продуктовый «комок», мы зашли туда, и Вадян купил черного хлеба, масла и молока. Потом подумал и взял еще самых простых конфет, которых в моем времени уже почти не было. Старые советские карамельки на развес.

— Могу один сходить, — буркнул Вадян перед самым подъездом, словно и не очень ему нужна моя помощь. Потом вспомнил, что уже рассказал, и добавил уже более искренне. — Но лучше вдвоем.

— Парни, подождете? — я повернулся к своим. — Всей толпой-то, наверное, и вправду не стоит идти…

— Если что, кричи, прибежим, — Валерка слишком уж бодро хлопнул меня по плечу, красноречиво поглядывая на моего тезку.

Вадян хмыкнул и проскользнул в подъезд. Я за ним. Сразу же на первом этаже мы повернули налево к двери, обтянутой продранным в нескольких местах дерматином, из которого клоками лез поролон. Звонок был сорван, номерная табличка тоже.

— Суки, — неожиданно пробормотал Вадян и просто распахнул дверь. Она оказалась не заперта.

В нос шибануло странной смесью коммунальных нечистот, старой пищи и почему-то стройматериалов. Узкая прихожая была завалена пыльными мешками и какими-то железными банками. Из-под ног порскнул кот невнятной расцветки.

— Это еще что за хрень? — удивился Вадян и резко прошел в комнату, бросив мне на ходу. — Можешь не разуваться…

Да он в шоке! А я тем более не понимал, что тут происходит, и даже когда очутился в большой гостиной, не сразу осознал, в чем дело. Что-то плохое, неправильное… Пространство было большим, метров двадцать минимум. В середине стоял старый диван, напротив него пыльный телевизор, накрытый пожухлой кружевной салфеткой. Один угол комнаты был занят шкафом, почти что сгнившим и развалившимся, я похожие только в кино про послевоенные годы видел. На полу маленькая электрическая плитка с двумя конфорками, закопченным чайником и большой, но мятой алюминиевой кастрюлей.

А все остальное пространство было заполнено мешками, досками, банками с краской, фанерой и оргалитом. Яснее не стало, даже наоборот. Пытаясь понять, что здесь все-таки происходит, я не сразу заметил одинокую сгорбившуюся фигурку на промятом диване. Маленькая старушка в застиранном цветастом халате и стоптанных тапках.

— Баб Лид, — тихо позвал Вадян, и та повернулась.

На моих глазах высушенная мумия с опустошенным бессмысленным взглядом в один миг расцвела и попыталась вскочить с дивана.