Выстрел. До медведя не больше двадцати метров, никак не промахнуться, и я попал, вот только, к моему ужасу, тварь не обратила на это ни малейшего внимания, задние ноги напряглись для прыжка, мелькнула грязно-белая шерсть. Мурс прыгнул, я выстрелил ещё трижды с тем же нулевым результатом. Дистанция сократилась до десяти метров.

Свободная рука привычно напряглась, ожидая, пока в ней появится подшипник и обломалась, хранилище не отвечало, будто его и не было.

Да чтоб вас!

Не ожидая такой подставы, я растерялся, всего-то на секунду и этого хватило, протяжный рык прямо в прыжке и шустрая тварь, врезается в меня всем своим весом. Раздался неприятный хруст, никак не мой, равновесие отработало — минус щит, а дальше я уже не слышал, отшвырнуло, закопало. Да тут бы и всё, будь я простым обывателем, но нет, цел и даже рад, откапывался с улыбкой во всё лицо.

Сработал своеобразный симбиоз, щит плюс равновесие. Если вспомнить стычку с Криптонитом, то можно себе представить, во что превратилась клыкастая морда, да там, наверное, живого места не осталось!

С этой мыслью я высунул голову из сугроба, да так беспечно, что половина тела появилась, вой ветра, рёв твари, удар. Минус щит, я опять лечу и вновь зарываюсь в сугроб. Приземление вышло жёстким, а это потеря ещё одного щита, в итоге три, остался последний, только что накинутый.

Какого хрена?

Опыт, полученный во множествах сражений, говорил о неправильности ситуации, тварь не должна была себя так вести. Я выстрелил четырежды из не самого простого пистолета, помнится, птера хорошенько подранил, а уровнем он был повыше. Можно, конечно, списать на природные щиты или обтекаемость туши, но четыре раза?!

И никакая это не обучалка! Всё натурально, холод, ветер, терпимая, но всё же боль от падений и щиты, в конце концов! Осталось потерять последний и я гол как сокол! А противник вовсе не плюшевый мишка, одного тычка хватит… И что будет дальше?

Послышался хруст снега под мощными лапами, я начал судорожно откапываться, а сверху донеслось утробное рычание, сквозь толщу снега прозвучало особенно зловеще. Зверёк обиделся, бо-бо ему сделали, сейчас, как откопает, да как перекусит!

Мысли путались и вообще метались табунами. Что делать? Пистолет не берёт, и нет его больше, вылетел после первого удара, нож, даже не смешно, руки, ноги заработали с удвоенной скоростью, в голове зарождалась мысль, я же могу что-то…

В этот момент я почувствовал касание, скрежет когтей по шлему. Тварь взревела. Удар. Откинуло, но недалеко, придержали, инстинктивно выставляю руки, стоящий надо мною мурс оскалил пасть и вновь махнул лапой. Хруст костей, в голове и груди поселилась звенящая, рвущая на части боль.

Вот тут, я уже заорал! Обе культи фонтанировали кровью, тварь, отфыркиваясь и довольно урча, грызла оторванную руку. Глядя на окровавленную морду, я мало что понимал, казалось, время растянулось в одно сплошное издевательство, заполненное болью, изо рта вместе с паром вырывались каркающие крики. Я уже не понимал, что кричу и зачем, хотелось одного, чтобы побыстрее всё закончилось. Услышали меня или нет, остаётся за кадром, тьма пришла незаметно, раз — и уже пустота.

* * *

Локация № 341126/185

Ледяная пустыня

Восстановление…

Запуск…

Разряд тока шарахнул с такой силой, что моё тело выгнуло в мостик и стукнуло копчиком обо что-то холодное и твёрдое.

Перезапуск…

Не требуется…

Функциональность 100 %

Скатившись с жёсткого ложа, я упал на каменный пол, прямо так, мордой в камень, руки просто не успели среагировать.

Что происходит?

Дрожа всем телом, сделал попытку подняться, получилось не сразу. Уселся на голый зад, опершись спиной о тот же камень, с носа текла кровь, левая бровь пульсировала болью. Осмотрелся, тусклое освещение, исходящее непонятно откуда, показало небольшое помещение, больше похожее на каменную келью. Заторможенный мозг начал фиксировать, выдавать информацию.

Вспомнились слова матери: «Максим, не сиди на холодном!»

Каркающие звуки разнеслись по невеликой комнате, это я рассмеялся, и останавливаться не хотелось. Возникло неудержимое желание ржать, как стадо коней, топать ногами, хлопать в ладоши и ржать, ржать, ржать. В какой-то момент я настолько увлёкся, что с силой откинул голову назад, острая боль в отбитом затылке заставила успокоиться.

Всё ещё похихикивая, я поднялся, цепляясь за край ложа. Это оно и было, грубое, каменное ложе, метра два в длину с небольшим заглублением, прямо как корыто для вскрытия покойников. От осознания увиденного начал зарождаться новый приступ веселья, я уже понимал, что это не приведёт ни к чему хорошему, биться затылком не хотелось, потому правая ладонь со всей дури заехала по правой же щеке.