Это невроз — настоящее заболевание нервной системы и психики, которое развивается из-за первобытного ужаса. Людей давит не обломками, а колоссальным страхом, который даже невозможно вообразить. Страхом перед необузданной природой, которую человек не способен взять под свой контроль.

— Когда мне было десять, я был у бабушки с дедушкой в деревне под Токио, — глядя в пустоту, произнёс Эитиро. — Землетрясение началось, когда мы с бабушкой были в поле. А дед, он… — Эитиро проглотил сухой ком. — Дом ушёл под землю вместе с ним, и мы ничего не смогли с этим сделать.

Пока Эитиро пытался выговориться, я уже ввёл местное обезболивающее и начал зашивать его рану. Понял, что от разговора ему становиться только хуже, поэтому решил не спрашивать у заведующего разрешения и ввёл ему внутримышечно транквилизатор. Он не обращал внимания на то, что я делал с его ногой, и продолжал бубнить себе под нос о том, что повёл себя непрофессионально и не смог помочь остальным врачам.

Скоро он уснёт, и я позову кого-то из хирургов, чтобы его рану осмотрели ещё раз.

— Простите, Кацураги-сан, — выдавил из себя Эитиро и завалился на меня.

Я подхватил его под руки и дотащил до дивана.

— Всё в порядке, Эитиро-сан, — сказал я. — Вам нужно отдохнуть.

Он прошептал что-то вроде «спасибо» и заснул.

Транквилизатор подействовал быстро. Как только шок отступил, на Эитиро Кагами сразу же навалилась накопившаяся усталость. Но бросать заведующего было нельзя. Просто отоспаться — не вариант. Ему могут понадобиться антибиотики, поскольку инфекция в рану за эти восемь часов точно успела проникнуть. И обязательно стоит проверить его общий анализ крови. Учитывая, как долго он терял кровь — у него уже гарантированно развилась постгеморрагическая анемия.

Я вышел из ординаторской и тут же наткнулся на только-только освободившуюся постовую медсестру.

— Кацураги-сан? — удивилась она. — Я думала, что вы уже ушли домой.

— Мне нужна помощь, — сказал я. — Нужно сделать анализ крови Эитиро Кагами. Он лежит в ординаторской. Не беспокойтесь, он не без сознания. Я ввёл ему успокоительные.

— Боже, а что случилось? — испугалась она.

— Ногу поранил, — ответил я. — Скоро придёт в себя, но я боюсь, что он потерял много крови. Подготовьте, пожалуйста, общий анализ по «цито». Я схожу за хирургом и буду ждать результат.

Мы с медсестрой разделились, и я поднялся на третий этаж, где сразу же наткнулся на еле шагающего Рэйсэй Масаши.

— Вы как, Рэйсэй-сан? — спросил я коллегу

Хирург снял с головы шапочку и, затолкав её в карман, громко зевнул.

— Наверное, не лучше, чем вы, Кацураги-сан, — сказал он. — Всю ночь не опуская рук… Резал и резал. Резал и резал.

Монотонный голос Рэйсэй Масаши звучал так, будто со мной решил побеседовать не хирург, а утомлённый своим хобби маньяк.

— Вы со своими операциями закончили? — спросил я.

— Да, поток пациентов остановился, а меня сменил Ясуда-сан, — ответил Рэйсэй. — А что?

— Вынужден попросить вас поработать ещё пару минут, Рэйсэй-сан, — сказал я. — Эитиро Кагами ногу себе вспорол. Восемь часов бродил по клинике с незашитой раной. Я зашил её, но хотел бы, чтобы вы взглянули сами.

— Вы зашили? Сами? — удивился Рэйсэй Масаши. — Пойдёмте посмотрим. Не хочу вас обижать, Кацураги-сан, но последний раз, когда я видел терапевта, зашивающего рану, мне пришлось распарывать и перешивать всё заново.

Рэйсэй Масаши спустился в ординаторскую и осмотрел ногу Эитиро Кагами. Он разглядывал края раны и швы со всех сторон, после чего, с облегчением вздохнув, заявил:

— Блестящая работа, Кацураги-сан. Для терапевта — очень даже ничего. Не зря Ясуда Кенши предложил вам присоединиться к нашему хирургическому обществу. Швы — это начало пути для любого хирурга. Мы начинаем обучение с узлов и заканчиваем… А впрочем, обучение мы никогда не заканчиваем.

— Благодарю, Рэйсэй-сан, — поклонился я.

Я остался доволен своей работой. Слова опытного хирурга мне были необходимы, чтобы узнать ещё и мнение со стороны. Если в прошлой жизни мои руки выполняли алгоритмы практической медицины на автомате, то здесь всему предстоит обучиться заново. Но сознание помнило, как правильно накладывать шов и вязать узлы. Рэйсэй Масаши это подтвердил.

Значит, пора вспоминать и всё остальное. Разрез, иссечение… М-м-м! Какое удовольствие — вспоминать хирургию. Кажется, я не занимался ей целую вечность.